***
Хоспис.
Дежурный врач.
Какие глаза у парня, какие глаза…
***
Стюардесса влюбилась.
Пламенно, слепо.
Возила от ненаглядного пакеты с оказией.
По воздуху.
С героином.
Взяли, стали колоть, пуганули, озвучив ей перспективу.
Выбросилась в окно.
Рывком.
Редкой красоты, неземной…
***
Метро «Спортивная», наверху. Мужчина, пятьдесят, плохо с сердцем…
Никого.
Вернулись – угол Большого и Пионерской, повод тот же.
Та же фигня.
Отзвон – дуйте на угол с Ленина, там он, неуловимый.
Нашли.
На асфальте.
Смерть до прибытия.
Такой вот последний путь.
***
Гнилое мясо, тазы, мириады опарышей.
Бизнес.
Для рыбаков.
На дому прям.
Тут же дети, больная тёща, семейные торжества…
И звук.
Нескончаемый.
Шх-шх-шх-шх-шх-шх-шх…
***
Безуспешная реанимация.
Труп на полу, хозяин в дверях.
Штабеля дисков: «Убить Билла», «Жесть», стрелялок штук пятьдесят…
Давайте-ка, на кровать переложим.
Не, не могу. Боюсь…
***
Сидел в сугробе, рядом с больницей.
Выперли из приёмного.
…они такие: первую помощь мы вам оказали, а остальное – по месту прописки. Во за*бись, говорю! А если б я в Чите был прописан?
Свезли в другую, там: с чем он? а-а… да без проблем – заносите!
Чё вообще происходит-то?
Ну, и ещё ассоциацию, напоследок.
Старатели.
Речка, течение, грязь в тазике.
Моешь, моешь – терпеливо, внимательно…
Выплёскиваешь, набираешь, снова выплёскиваешь… о! вот оно!
Золото.
Крупинками.
Оно – когда стихают хрипы и уходит муть из зрачков.
Когда розовеет кожа и, под «ф-фу ты, бл*!» фельдшера, ловишь наполнение пульса.
Когда, приняв младенца в машине, натираешь его, скрипучего, подсолнечным маслом, купленным метнувшимся в мини- маркет водилой.
Когда, заколов бронебойным коктейлем погибающую онкологию, ощутишь на своей кисти прозрачные, благодарные пальцы.
Когда тебе, при отце-ханыге, дитё говорит «папа»…
А вы мне – никто не держит!
Держит.
Ещё как!
Скорая.
Она ж словно курево:
Знаешь, что вредно.
Тянешь годами.
Бросил – и маешься.
