Люкс представлял собой две обычных спальни, соединённых гостиной-столовой: обеденный стол и стулья в одном конце и диван с креслами и телевизором — в другом. Интерьер особо не впечатлял, но ведь и сам отель не относился к разряду шикарных. Осмотрев помещение, Мирабо решила, что для их нужд оно вполне сгодится.
— Я возьму себе эту, — заявила Стефани, заглядывая в комнату справа. Затем она повернулась и спросила, приподняв бровь: — А кто из вас займёт другую спальню и кому останется диван?
— Неплохая попытка, — прорычала Мирабо, бросая конверт с ключами на обеденный стол. — Мы с тобой займём эту комнату, а Тайни другую.
— Ни за что. Я не буду спать с тобой, — сразу же возмутилась Стефани. — Ты, наверное, храпишь.
Мирабо нахмурилась. Её терпение лопнуло, но прежде чем она смогла отругать девчонку, Тайни шутливо произнёс:
— Я бы не стал так спешить с выводами. У тебя есть два варианта — либо Мирабо на соседней кровати в твоей комнате, либо я… А я точно храплю. — Когда Стефани открыла рот, чтобы снова запротестовать, он добавил: — Так что выбирай, иначе мы немедленно отправимся на поиски джипа и уедем прямо в таком виде. Одну тебя оставлять нельзя, пока мы не доставим тебя в Порт Генри в целости и сохранности. Всё ещё остаётся вероятность, что Леонус или кто-то из его дружков могут найти нас.
Стефани закрыла рот, а затем фыркнула:
— Прекрасно. В таком случае — Мирабо. Но я расскажу Люциану, какие вы ужасные телохранители. — Она промаршировала мимо, добавив: — Я пойду в ванную. Надолго. Вы оба воняете, и это невыносимо. — На этой очаровательной ноте девчонка протопала в ванную комнату, которую собиралась делить с Мирабо, и захлопнула за собой дверь.
Мирабо зарычала и с мыслями об убийстве уже направилась следом за Стефани, но Тайни схватил её за руку.
— Ты можешь воспользоваться моей ванной.
— Она… — начала Мирабо, но он прервал её:
— Подросток, который был похищен, перенёс бог знает какие страдания, и обращён против воли. Вдобавок она лишилась почти всей семьи, за исключением сестры, а теперь потеряла и её, по крайней мере, на то время, пока будет прятаться в каком-то захолустном городке Южного Онтарио.
Мирабо осознала, что её губы изогнулись в улыбке от этих слов.
— Захолустном?
— Её словечко, — сухо произнёс детектив.
Мирабо кивнула. Она не обратила внимания на то, что именно обсуждали Стефани и Тайни, но знала, что они тихо беседовали во время их путешествия по канализации. Видимо, сестра Дэни высказывала свои жалобы, которых у неё уж точно накопилось немало. Стефани многое пережила, признала Мирабо и заставила себя успокоиться. Она глубоко вдохнула чистый воздух и пробормотала:
— Ты с ней очень терпелив.
— Я вообще терпеливый парень, — усмехнулся Тайни, и Мирабо почувствовала, что полностью расслабилась, улыбнувшись ему в ответ. Увидев её улыбку, он похлопал по её руке, которую всё ещё сжимал, и отступил назад. — Давай. Принимай ванну в моей комнате. Столько, сколько захочешь. А я пока прогуляюсь и посмотрю, смогу ли раздобыть для нас немного еды.
Мирабо закусила губу, провожая его взглядом, и внезапно забеспокоилась о том, что он пойдёт один. Вряд ли кто-то смог проследить за ними, но небольшая вероятность этого всё же оставалась, и ей не нравилась мысль, что Тайни могут застать врасплох. Мирабо также понимала, что сообщать ему о своих опасениях будет глупостью с её стороны. Детектив не оценит, если она станет опекать его, как несмышлёныша, и поэтому Мирабо спросила:
— А ты не хочешь сначала принять душ или что-то вроде того?
— И снова надеть эту вонючую одежду? — сухо уточнил Тайни, остановившись у двери. Он оглянулся и слегка улыбнулся: — Не беспокойся обо мне. Со мной всё будет в порядке. Прими ванну, а потом можешь поговорить со Стефани.
— Поговорить? — с тревогой спросила Мирабо, забыв о своём беспокойстве. — О чём?
— О том, через что ей пришлось пройти, — тихо сказал Тайни. — Если не считать её сестру, ты, наверное, сможешь помочь ей больше, чем кто-либо другой.
— Я? — недоверчиво взвизгнула Мирабо. — С чего ты взял, что я…?
— Потому что ты ведь тоже потеряла всю свою семью ещё в детстве, — тихо произнёс он. — Ты, как никто другой, должна понимать её переживания, хотя бы отчасти.
Мирабо почувствовала, что у неё всё сжалось внутри. Как будто что-то сильно сдавило её тело. Гибель её семьи всегда была запретной темой, Мирабо не позволяла себе даже думать о ней. Она предположила, что по какой-то причине Маргарет рассказала детективу об этом. Это её отнюдь не порадовало, она не смогла сдержать эмоции и поэтому почти с ненавистью произнесла:
— Её семья ещё жива.
— Но Стефани никогда не сможет их увидеть. Снова почувствовать их любовь и поддержку, — негромко заметил он.
— У неё есть Дэни, — мрачно настаивала Мирабо.
— Но не сейчас, — возразил Тайни, а затем добавил: — Поговори с ней. Она сейчас одна- одинёшенька. Как и ты.
В этот раз Мирабо не стала останавливать его, а просто наблюдала, как за ним закрылась дверь. Внутри неё бушевал небольшой ураган эмоций. Одна-одинёшенька? С чего, чёрт возьми, он это взял? Ведь между ней и Стефани существовала огромная разница. Хотя девчонка не могла, а точнее, не должна была сейчас приближаться к своей семье, она, по крайней мере, знала, что родные живы, и у неё была возможность время от времени проверять, всё ли у них в порядке, и счастливы ли они. Однако вся семья Мирабо — мать, отец и трое братьев — была мертва, как и любимый когда-то дядя, убивший их. Она подумала о том, что у неё никого нет, и с этой мыслью направилась во временную комнату Тайни.
Ля Рош вошла в ванную, признав по пути, что это не совсем правда. У неё были Аржено. Мирабо было семнадцать, когда убили её семью, и Люциан забрал её к своей невестке Маргарет. Эта потрясающая леди взяла её под своё крылышко.
Словно чувствуя, что, обращаясь с ней как с дочерью, она только причинила бы Мирабо излишнюю боль, напомнив бедняжке о её потере, Маргарет предложила ей любовь и дружбу, которую могла дать тётя своей племяннице. Она приютила Мирабо и поспособствовала тому, чтобы её радушно приняли в семье, и, в конце концов, весь клан стал относиться к ней как к дорогому другу, предоставив ей всю любовь и поддержку, какую она только могла пожелать… Но насколько бы прекрасным это ни было, они так и не заменили ей потерянную семью, и от этого Мирабо было неуютно. Хотя её всегда приглашали на особые праздники, вроде свадеб или Рождества, эти события всегда напоминали Мирабо о том, что у неё нет своей семьи… и она предполагала, что именно через нечто подобное придётся пройти и Стефани.
Ля Рош со вздохом включила душ и, быстро стянув с себя испорченную одежду, встала под горячую струю. Она повернулась, смывая с себя слой покрывавшей тело грязи, и взяла мыло, предоставленное отелем. Мирабо размышляла о том, что именно она могла бы сказать Стефани, чтобы помочь ей справиться с навалившимися бедами. К несчастью, подобрать такие слова, от которых бедняжке стало бы лучше, было почти невозможно. Даже Мирабо могла только сообщить девочке, что понимает её, и ещё, возможно, позаботиться о ней так же, как поступила по отношению к ней самой Маргарет Аржено.
Проблема была в отсутствии у Ля Рош уверенности в том, что она хорошо разбирается в таких вещах, поскольку практики у неё было немного. После смерти родителей она никому не доверяла, кроме Иши и семьи Аржено. К тому же, её откровенность с Аржено ограничивалась одной только Маргарет, представлявшей собой некую непреодолимую силу. Если уж она решила, что ты являешься членом семьи, значит, так оно и есть. И бесполезно сопротивляться. Что же касается Иши, то Мирабо потребовалась добрая пара десятков лет сотрудничества, чтобы довериться ей и признать одной из своих лучших подруг. Мирабо просто не нравилось привязываться к людям, поскольку она вновь испытала бы боль, потеряв их.
Она вышла из-под душа и завернулась в полотенце, но потом, нахмурившись, просто стояла,
