зависимости от значений составляющих его слов, может, таким образом, рассматриваться как имя, значением которого, если, конечно, оно имеется, будет либо истина, либо ложь. Оба этих абстрактных предмета признаются, хотя бы молчаливо, всеми, кто вообще выносит какие-либо суждения или считает хотя бы что-нибудь истинным, то есть даже скептиком. То, что мы называем истинностное значение предметом, может показаться неоправданным произволом, пустой игрой слов, из которой нельзя извлечь никаких далеко идущих следствий. Уточнить, что именно понимается здесь под предметом, можно только через понятие и отношение. Этот вопрос я собираюсь рассмотреть в другой работе. Тем не менее, уже сейчас должно быть ясно, что в любом суждений уже сделан шаг от уровня мыслей к уровню значений (уровню объективного).
Можно попытаться рассмотреть отношение мысли к истинности не как отношение смысла к значению, но как отношение субъекта к предикату. Так, можно сказать: «Та мысль, что 5 - простое число, истинна». Однако, если присмотреться повнимательнее, то становится очевидным, что мы не сказали ничего сверх того, что уже сказано в простом предложении «5 - простое число». Утверждение истины в обоих случаях заложено в самой форме повествовательного предложения, причем даже в тех случаях, когда эта форма лишена своей обычной [утвердительной] силы, например, если предложение «та мысль, что 5 - простое число, истинна» произнесено актером со сцены, оно выражает только мысль, а именно ту же самую мысль, что и предложение «5 - простое число». Отсюда можно заключить, что между мыслью и ее истинностным значением имеет место совсем не то же отношение, что между субъектом и предикатом. Субъект и предикат (в логическом смысле) являются частями мысли и находятся на одном и том же уровне с точки зрения познания. Соединяя субъект с предикатом, мы всегда получаем тем самым мысль, но не совершаем перехода от смысла к значению, или от мысли к ее истинностному значению. Соединяя субъект с предикатом, мы останемся на том же самом уровне, не переходя на следующий. Истинностное значение не может быть частью мысли, точно так же, как и Солнце, так как оно - не смысл, а предмет.
Если наше предположение о том, что значением предложения является его истинностное значение, верно, то последнее не должно изменяться, если какую-нибудь часть предложения заменить выражением, тождественным ей по значению, но отличным по смыслу. Это действительно так и есть.
Если же значением предложения является его истинностное значение, то все истинные предложения, с одной стороны, и все ложные предложения, с другой, будут иметь одно и то же значение. Отсюда видно, что в значении предложения все частное стирается. Поэтому значение само по себе нас не интересует; однако и голая мысль, т. е. смысл сам по себе, тоже не несет в себе нового знания. Нас интересует только соединение мысли и ее значения, т. е. ее истинностного значения. Суждение можно рассматривать как переход от мысли к ее истинностному значению. Это, разумеется, нельзя считать определением суждения. Суждение представляет собой нечто особое и ни с чем не сравнимое. Впрочем, можно было бы сказать, что суждение есть различение частей в пределах истинностного значения. Это различение выполняется на основе обращения к мысли. При этом каждому смыслу, имеющему некоторое истинностное значение, соответствует свой особый способ разбиения этого истинностного значения на части. Слово «часть» употребляется здесь в особом смысле. Я переношу отношение целого и части предложения на его значение, рассматривая значение слова как часть значения предложения, если само слово является частью этого предложения. Такое словоупотребление, правда, спорно, так как в случае значения целое и какая-либо его часть еще не определяет значения остальной части, а также потому, что применительно к физическим телам слово «часть» уже употребляется в другом смысле. Для этого следовало бы найти другое, специальное выражение.
Продолжим анализ нашего предположения о том, что значением предложения является его истинностное значение. Мы нашли, что при замене некоторой части предложения на выражение, имеющее то же значение, значение целого предложения не изменяется. Мы, однако, не рассмотрели при этом случая, когда в предложение подставляется выражение, которое само является предложением. Если наша точка зрения верна, то истинностное значение предложения, которое содержит в качестве части другое предложение, не должно изменится, если мы заменим эту часть на предложение с тем же самым истинностным значением. Исключения могут обнаружиться только тогда, когда исходное целое предложение или его заменяемая часть являются прямой или косвенной речью; ибо в прямой и косвенной речи слова, как мы видели, не имеют обычного значения; значением предложения в прямой речи является также некоторое предложение, а в косвенной речи - некоторая мысль.
Таким образом, теперь нам необходимо заняться придаточными предложениями. Они являются частями структуры предложения [Satzgefuges], которая с логической точки зрения рассматривается как предложение, а именно как простое предложение. Здесь перед нами встает следующий вопрос: будет ли значение придаточного предложения также сводиться к его истинностному значению или нет? Мы уже выяснили, что для косвенной речи это не так. Грамматисты считают, что придаточные предложения заменяют члены предложения и делят их в соответствии с этим на дополнительные придаточные [Nennsatze], определительные придаточные [Beisatze], обстоятельственные придаточные [Adverosatze]. Можно предположить, что значением придаточного предложения будет не истинностное значение, а то же самое, что является значением существительного, прилагательного или наречия, то есть части предложения, смыслом которой является не мысль, а только часть мысли. Только внимательное исследование может внести ясность в этот вопрос. При этом мы не будем придерживаться сугубо грамматической точки зрения, но будем принимать во внимание и то, что относится к логике. Выясним, для начала, в каких случаях смысл придаточного предложения - в соответствии с нашим предположением - не является самостоятельной мыслью.
К дополнительным придаточным предложениям, вводимым союзом «что», относится и косвенная речь, в которой, как уже говорилось, слова имеют косвенное значение, совпадающее с их обычным смыслом. В этом случае значением придаточного предложения будет не его истинностное значение, а некоторая мысль; смыслом же придаточного будет не сама эта мысль, а смысл слов «мысль, что...», составляющий только часть мысли, выраженной всей структурой предложения. Такие придаточные выступают при глаголах и глагольных словосочетаниях типа «говорить», «думать», «слышать», «заключать», «быть убежденным» и т.п. Иначе, и довольно запутанно, обстоит дело с такими словами, как «признавать», «знать», «воображать» и т.п.; ими мы займемся позже.
То, что в рассмотренных случаях значением придаточного, действительное является определенная мысль, подтверждается еще и следующим: для истинности целого предложения безразлично, истинна или ложна мысль, выраженная в придаточном. Сравним, например, два предложения: «Коперник думал, что орбиты планет являются окружностями» и «Коперник думал, что впечатление, будто Солнце движется, создается за счет действительного движения Земли». Здесь можно заменить одно придаточное предложение другим, и это никак не повлияет на истинность [предложений в целом]. Смыслом главного предложения вместе с придаточным является одна-единственная мысль, и истинность целого предложения не зависит от истинности или ложности придаточного. Однако в самом придаточном в этих случаях нельзя заменить одно выражение некоторым другим, имеющим то же самое обычное значение; его можно заменять только выражением с тем же самым косвенным значением, то есть с тем же самым обычным смыслом. Если бы кто-нибудь заключил отсюда, что значением предложения вообще не может считаться его истинностное значение, «так как, если бы это было так, то любое предложение всегда можно было бы заменить на любое другое с тем же самым истинностным значением», то это было бы слишком сильным аргументом; с таким же успехом можно утверждать, что значением выражения «Утренняя звезда» не является планета Венера, так как это выражение далеко не всегда можно заменить словом «Венера». Правомерным здесь является только следующее заключение: точно так же, как выражение «Утренняя звезда» не всегда обозначает планету Венеру, а именно «Утренняя Звезда» не обозначает Венеру в тех случаях, когда это выражение употреблено с косвенным значением, значением предложения
Когда говорят «кажется, что...», то имеют в виду «мне кажется, что...» или «я думаю, что...». Таким
