Имена любви

помнишь они нас учили на человека
все по мозгам резьба но судьба несла
вот ты и стала точно не чем хотела
северных встреч невеста и невесна
страшный на мачте сучил холода и годы
в трюме с трезубцем морочил вьюшку котла
так постепенно ты умерла и кто ты
после всего то есть где ты или когда

знать не зазорно но вскользь как ножом сказали
диву далась бы в памяти у меня
там на подушке проснется лицо с глазами
не говори так тихо ведь ты умерла
тяжесть твоя в ладони жизнь все та же
только дыханье ветер сносит в пески
все не весна никому не невеста даже
разве разлука могила постой не спи

если один напоследок вопрос из списка
невмоготу во рту и мозг на замке
настежь объятья только не стой так близко
ты неживая а я лебеда на земле
как научили любить верней не умели
ангелы в этом огне как одна семья
страшно догнать потопчусь провожу у двери
мертвую в мертвый простор береги себя

«на секунду в мозгу светло…»

на секунду в мозгу светло
пропасть в прошлое как в стекло
если вслед самому себе
оказаться внизу в стекле

далеки они в белом блеске
бороздящие бред челны
помнишь прошлое будто вместе
пеленали его в чехлы

раньше звук издавали вещи
их зрачки пламенели резче
степь стекала в изгиб стальной
где холмы по краям тюлени
в заповедных глазах темнели
расставанья твои со мной

с крутизны ледяного верха
слишком лишних шеренга лет
оттого так надвое время
а другой половины нет

в горький срок на краю парома
в шлеме с гребнем горит аврора
протянув острие копья
можно снова и никогда

«в феврале в белом боинге из фьюмичино…»

в феврале в белом боинге из фьюмичино
стонал желудок а мысли свистели мимо
торжествовала материя как учило
учение основоположников рима
то есть третьего рима три медведя в роще
в телекамеру а в пасти сестра их лыбедь
нам-то девки разносили харчи попроще
очень хотелось но блин не давали выпить

терпи овидий как суп изгнания редок
родина-смородина но внутри дрожало
в подлокотнике диво-радио для деток
про попугая tutto verde e l’occhio giallo
подпел им про попугая сиплым карузо
рылся в плохой но запрещенной гб книге
думал про себя что он это я как грустно
а кто был на самом деле теперь go figure

бывший я в воздухе где пели дети нато