Имена любви

на стене с утра картинка криво
в комнате от табака угарно
ночь в крыму или вдали от крыма
с надписью швейцария локарно

мало что подсказывает память
странника бывалому ботинку
мне не мудрено ее поправить
но не память а саму картинку

там вода светла под зорким небом
пестрый город на горе как улей
но поскольку я в локарно не был
я в локарно почитай что умер

кто мне тело выточил токарно
наделил ногами выйти в люди
раз живу но нет меня в локарно
как же быть что там меня не будет

мне и здесь по совести не тесно
но пока умру стяжая славу
оторопь берет смотреть на место
где меня не существует сразу

привыкай к последнему убытку
созерцать на памятник не тратясь
смерть как набок сползшую открытку
жизнь sub speciae aeternitatis

«автопортрет в пейзаже роща с лугом…»

автопортрет в пейзаже роща с лугом
где даже водки славно если с другом
река весло журчанье за бортом
пространство зрением но время слухом
всегда наступит музыка потом
волна в орнаменте слепящих пятен
наощупь след в зеленую толпу
несильный звук но и во сне понятен
от длинных лет примотанных к колку
почти ожог сквозь память эти пятна
пленительны улитки и ужи
как жаль что ты умрешь но вероятна
весна раз мы живые ей нужны
так подлинна и любит без подлога
на скате к сердцу прежнему полога
в разрыв зари рубиновый атлас
и если времени нужна подмога
пускай исходит музыка от нас
здесь зрению она стократ острее
покуда спишь но наяву струна
или спираль где мы круги на срезе
земного позвоночного ствола

«как же их столько в своих городах коротких…»

как же их столько в своих городах коротких
вот и везде настигает один из дней
тускло сквозь сетку набор буратин в коробках
лунные лица в тени тем глаза видней
в топку сценарий сна о крылатых предках
солнце дерзит извне но по венам ночь
сотами над мостовой нелюбимы в клетках
стыдно до стона что некому всем помочь
рты нараспашку да воздух преграда вздоху
искры на карте каракас и кострома
ноль кислорода где дверь коридора в зону
исчезновенья на райские острова
встарь если в спальни смертных сходили боги
путь перекрыт даже богу темно от боли
день наступает со стороны луны
всех не спасти никого не спасти увы

лезвием вены над лункой но не рискую
прямо в зрачки ни тебе ни тому кто вслед
вместе съедим песок и допьем морскую
черную эту насквозь как эребу свет
кто продержал живьем в терпеливой доле