— А каким образом мы туда попадем? — спросил Клаус. — Мы же не знаем, где приводной ремень.
— Чего-то у нас, возможно, и не хватает, — возразила Вайолет, — но это не значит, что мы должны сдаться. Я сумею соорудить что-нибудь еще.
— Ты говоришь так, будто ты изобретатель, — заметил Клаус.
Вайолет улыбнулась и достала из кармана ленту.
— Я и есть изобретатель, — ответила она. — Я тут осмотрюсь, поищу, нет ли чего-нибудь полезного, чтобы использовать. А ты, Клаус, посмотри под столом газетную библиотеку.
— Тогда придется вылезти из общей одежды, — заметил Клаус, — делать разное одновременно мы не сможем.
— Ингреди, — вставила Солнышко, желая сказать «А я пока пороюсь в съедобном ящике, проверю, все ли тут есть для приготовления пищи».
— Хорошая мысль, — одобрила Вайолет. — Надо поторопиться, пока нас никто не нашел.
— Вот вы где! — раздался голос у входа, и Бодлеры вздрогнули.
Вайолет поспешно сунула ленту в карман, Клаус снял очки, и тогда только они повернулись лицом к двери, не боясь себя выдать. В дверях, обняв друг друга за талии, стояли рядышком Граф Олаф и Эсме, лица у них были усталые, но радостные, как будто это двое родителей вернулись домой после рабочего дня, а не злодей и его подружка-интриганка явились в гадальную палатку после того, как провели весь день, организуя агрессивное зрелище. Эсме Скволор сжимала в руке букетик плюща, очевидно поднесенный ей дружком, а Граф Олаф держал в руке зажженный факел, горевший так же ярко, как его злобные глаза.
— А я-то вас обоих везде ищу, — сказал он. — Что вы тут делаете?
— Мы решили дать всем уродам возможность присоединиться к нам, — вставила Эсме, — хоть вы и не проявили большой храбрости у львиной ямы.
— С вашей стороны очень любезно пригласить нас, — быстро ответила Вайолет, — но зачем вам в труппе такие трусы, как мы?
— Отчего же? — Граф Олаф гадко улыбнулся. — Мы теряем помощников одного за другим, так что всегда полезно иметь лишнюю парочку в запасе. Я даже пригласил продавщицу из фургона с сувенирами присоединиться к нам, но она слишком озабочена своими статуэтка-ми и шляпами и не поняла, что подвернулся благоприятный случай.
— А кроме того, — вставила Эсме, поглаживая Олафа по голове, — у вас нет выбора. Мы собираемся сжечь весь Карнавал, чтобы уничтожить все следы нашего пребывания. Большая часть палаток уже горит, посетители и работники Карнавала разбежались. И если вы не присоединитесь к нам, то куда вы денетесь?
Бодлеры в унынии переглянулись.
— Пожалуй, вы правы, — проговорил Клаус.
— Разумеется, правы, — подтвердила Эсме. — А теперь выходите отсюда и помогите нам уложить багажник.
— Погоди, — остановил ее Граф Олаф и подошел к столу. — Это что? — спросил он. — Похоже на карту.
— Это и есть карта, — признался Клаус, вздыхая. Он пожалел, что не спрятал ее в карман. — Карта Мертвых Гор.
— Мертвых Гор? — переспросил Граф Олаф, с жадностью разглядывая карту. — Как раз туда нам и надо! Еще Лулу говорила: если кто-то из Бодлеров-родителей жив, то прячется именно там! А штаб тут обозначен?
— Я думаю, эти черные прямоугольники и есть штаб, — сказала Эсме, заглядывая Олафу через плечо. — Уж в картах я хорошо разбираюсь.
— Нет, они означают площадку для лагеря, — поправил ее Граф Олаф, взглянув на легенду. И тут же лицо его расплылось в улыбке. — Постойте. — Он показал на пятно, которое только что рассматривали Бодлеры. — Давненько я его не видел. — И он погладил свой костлявый подбородок.
— Вот это коричневое пятнышко? — спросила Эсме. — Да ты его сегодня утром видел.
— Это пятно — специальный код, — объяснил Граф Олаф. — Меня еще в детстве учили пользоваться им на картах. Пятном отмечают какое-нибудь тайное место, и никто на него внимания не обратит.
— Никто, кроме потрясающего гения, — заключила Эсме. — Значит, мы направимся к Главному Перекрестку Ветров?
— Г.П.В. — Граф Олаф хихикнул. — Вполне подходит. Хорошо, пошли. Есть тут еще что-нибудь полезное?
Бодлеры кинули быстрый взгляд на стол, под которым скрывалась газетная библиотека. За черной скатертью, вышитой серебряными звездами, находилась важнейшая информация, собранная Мадам Лулу для того, чтобы давать клиентам то, что они хотят. Дети знали, что в кипах газет заключаются всевозможные секреты, и они содрогнулись при мысли, как использовал бы эти секреты Граф Олаф, если бы обнаружил их.
— Нет, — ответил, помолчав, Клаус. — Больше ничего нет.
Граф Олаф нахмурился и, встав на колени, приблизил свое лицо к лицу Клауса. Даже и без очков Клаус разглядел, что Олаф давно не мыл свою единственную бровь, и почуял его дыхание.
— Думаю, ты лжешь, — сказал злодей и помахал зажженным факелом перед носом Клауса.
— Моя вторая голова говорит правду, — вступилась за брата Вайолет.
— А это что за продукты? — И Олаф показал на картонную коробку. — Разве еду ты не считаешь полезной в долгом путешествии?
Бодлеры с облегчением перевели дух.
— Гррр! — проворчала Солнышко.
— Чабо хвалит вас за проницательность, — сказал Клаус. — И мы тоже, мы не заметили коробки.
— На то я и босс, — заявил Граф Олаф, — я проницательный, и у меня прекрасное зрение. — Он рассмеялся противным смехом и сунул в руку Клаусу факел. — А теперь ты поджигаешь палатку, а потом несешь ящик с едой к машине. А ты, Чабо, идешь со мной, уж я найду, во что тебе вонзить зубы.
— Гррр, — с сомнением заворчала Солнышко.
— Чабо предпочла бы остаться с нами, — пояснила Вайолет.
— Чихать я хотел на то, что она предпочитает, — огрызнулся Олаф и, схватив младшую из Бодлеров, поднял ее двумя руками, точно арбуз. — Давай пошевеливайся.
Граф Олаф и Эсме Скволор вышли из палатки, унося Чабо, а старшие Бодлеры остались наедине с горящим факелом.
— Сперва вынесем ящик, — решил Клаус, — а палатку подожжем снаружи. Пламя ее в один миг охватит.
— Мы в самом деле послушаемся его приказа? — Вайолет снова бросила взгляд на стол. — Возможно, в архиве Лулу нашлись бы ответы на все наши вопросы.
— Боюсь, у нас нет выбора, — ответил Клаус. — Олаф сжигает весь Карнавал. Поехать с ним — наш единственный шанс попасть в Мертвые Горы. У тебя уже нет времени что-то изобрести, а у меня — просмотреть архив.
— Мы могли бы найти кого-нибудь из работников Карнавала и попросить помочь нам.
— Все считают нас либо уродами, либо убийцами, — сказал Клаус. — Иногда я и сам так считаю.
— Если мы присоединимся к Олафу, — проговорила Вайолет, — мы можем еще больше стать похожи на уродов и убийц.
— Но если не присоединимся, — возразил Клаус, — то куда нам деваться?
— Не знаю, — печально ответила Вайолет. — Но ведь наше поведение нельзя считать правильным, правда?
— Опять сплошной сумбур, как говорила Оливия.
— Может, и так, — согласилась Вайолет.
Неуклюжей походкой она подошла с братом к картонному ящику и подняла его. И так — Клаус с факелом в руке — они покинули Гадальный Шатер в последний раз.
Когда они вышли наружу, им показалось, что настал поздний вечер — никакой синевы знаменитых закатов Пустошей, в воздухе было черно. Но тут же Вайолет с Клаусом догадались, что воздух наполнен
