прикурила ее, наблюдая за тлеющим кончиком.
— Ты меня любишь, Фрэнк?
— Как же ты молода! — нежно посмотрев на нее, ответил тот.
Она выпустила дым через нос.
— Что будет с нами, с тобой и мной?
Фрэнк перестал раскачиваться.
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Потому что подобная нашей ситуация может быть лишь кратковременной. Не можем же мы бесконечно жить втроем.
— И что, по твоему мнению, я должен делать, дорогая? Я уже женат, и в этом отношении я никогда не лгал тебе.
— А ты когда-нибудь задумывался о том, что мне уже двадцать восемь лет, что меня добиваются другие мужчины и что я, вероятно, когда-нибудь встречу того, кто захочет жениться на мне?
Не отвечая, он пристально посмотрел на нее.
— Бульварные истории хороши в романе, но жить так дальше я не могу!
Невыразимо нежная улыбка скрасила жесткость ее высказываний.
— Продолжай, Тесс. К чему ты клонишь?
— Мне бы хотелось, как имеют обыкновение в театрах говаривать герои-отцы, узнать ваши намерения.
Поднявшись, Фрэнк пересек комнату, чтобы взять трубку. Он медленно и спокойно набивал ее, даже не взглянув на молодую женщину.
— У меня нет никаких намерений, мое сокровище, кроме одного — получить твою любовь.
— Итак, ты спокойно воспринимаешь вероятность потерять меня?
— Нет! — ответил он, не повышая голоса, но так запальчиво, что она даже была вынуждена посмотреть на него. — Нет, эту вероятность я исключаю, потому что если ты любишь меня так же, как я тебя, то нам нечего бояться.
Решив, что разговор исчерпан и он больше ничего не может добавить, Фрэнк подошел к проигрывателю, чтобы поставить пластинку. Но голос Тесс помешал ему это сделать.
— Почему ты не хочешь развестись, чтобы мы могли пожениться, Фрэнк?
Стремительно повернувшись, он подошел к ней. Она, обхватив колени руками, напряженно смотрела на него. Когда он задал встречный вопрос, в его голосе звучало больше любопытства, чем удивления:
— А ты смогла бы быть моей женой?
— Да, — тихо ответила она, — безусловно, это то, чего я больше всего хочу на свете.
После долгого молчания он спросил:
— И какую же роль в своих планах ты отводишь Мелфи?
Гневная вспышка исказила черты Тесс, но она тут же взяла себя в руки.
— Сама я развелась потому, что не любила больше своего мужа. В течение двух лет ты пытаешься убедить меня в своей любви ко мне. Почему же в этом случае ты не можешь развестись?
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Счастье одного всегда немного строится на несчастье другого. Кажется, эту мысль высказал Жюль Ренар.
— И что же?
— Мне кажется, естественнее пожертвовать одним человеком, чем двумя.
— Вот так точка зрения!
Тесс не смогла понять, разозлило это его или он просто констатировал факт. Осторожно она добавила:
— В наше время многие люди разводятся. Все мои друзья прошли через это, некоторые даже несколько раз.
— Об этом не может быть и речи.
— Ты все еще любишь Мелфи?
Он молчал.
— Ты любишь Мелфи так же сильно, как меня?
— Не об этом речь!
— Тогда о чем же, Фрэнк? Я хочу знать это.
— Если ты не против, Тесс, давай оставим эту тему.
— Мне страшно жаль, дорогой, но я решительно настроена узнать, могу ли я рассчитывать на тебя, смогу ли я быть с тобой. Молодость имеет особенность быстро терять свою значимость, и мне бы не хотелось пожертвовать ею для резервной роли.
— Любовь не должна мстить.
— Ты говоришь золотые слова!
В комнате воцарилось напряженное молчание.
— Прости меня, любимый, это было глупо и жестоко с моей стороны. Мне совсем не хочется быть такой ироничной.
— Отлично! Не будем больше говорить об этом. Хочешь теперь послушать пластинку, о которой я...
— Нет, Фрэнк, я хочу говорить с тобой. Это был первый и, естественно, последний раз, когда мы затронули эту тему. Я даю тебе слово.
— Хорошо, — произнес он, тяжело опускаясь в кресло, — я слушаю.
Она изменила позу, погасила в пепельнице сигарету и провела рукой по волосам. Казалось, чувствовала она себя неуютно и не была уверена, как ей продолжить разговор, которого он, видимо, хотел избежать.
— Когда ты женился на Мелфи, то, как я слышала от многих людей, знавших ее, она была потрясающей женщиной, и многие мужчины завидовали тебе. Но вот прошло десять лет, и тебе только что исполнился сорок один год. Мелфи умна, и она должна была знать с самого начала, что счастье ее ограничено годами. Она все еще выглядит достаточно хорошо, но можешь ты себе представить, что она останется твоей женой и через пять, и через десять лет?
Не думай только, что я необоснованно жестока, но ваша связь приближается к своему неизбежному концу. И Мелфи, и ты знаете это. Тогда почему мы, ты и я, должны при таких обстоятельствах страдать, ждать естественного конца вместо того, чтобы покончить с этим? Ответь, любимый. Я спрашиваю тебя об этом совершенно откровенно, без всякого злого умысла или зависти.
Вытянув длинные ноги, он наблюдал за струйкой дыма, вьющейся из его трубки. Наконец, после длительного молчания, он произнес:
— Думаешь, я настолько глуп, что не думал обо всем этом?
И все. Он вновь принялся курить. Беседа иссякла. Каждый раз, когда Тесс пыталась опять заговорить на эту тему, она чувствовала, как напрягались ее нервы. С бесконечным терпением, как это бывает с больным или ребенком, пыталась она разъяснить свою точку зрения.
— Если ты и я думаем одинаково, почему мы не должны действовать?
Она ожидала пассивного сопротивления и была немало удивлена, услышав его твердый голос, исключающий любые возражения:
— Я не могу развестись!
Она была так поражена, что не находила слов. Мысленно она пыталась вспомнить, не являются ли основой подобного заявления Фрэнка его религиозные убеждения. Он же, напротив, приветливо поглядывал на нее, как на кого-нибудь, кто ничего не понимает в обсуждаемом вопросе и чьи усилия разобраться являются посему бессмысленными.
— Я не могу развестись, — тихо повторил он.
Она покачала головой, ничего не понимая.
— Но почему нет? Почему? Думаешь, Мелфи откажется это сделать?
— Этого я не знаю. Я никогда над этим не думал по той простой причине, что никогда не попрошу у нее развода.
Тесс отреагировала совсем по-женски.
