«Это первая ложь, — подумал Симош. — Сколько их ещё последует, и всё ли мне удастся распознать, так же легко, как эту?»
— Ради всего святого, что за дела у моего шурина с комиссией по расследованию убийств?
— Ваш шурин мёртв. — Симош взглянул на Готенбаха. — Он убит и зарыт в землю, как собака.
С минуту лицо Готенбаха выражало замешательство, затем по нему будто бы разлилось глубокое спокойствие.
— Как собака, — повторил он рассеянно. — Да он и был собакой.
— Вы его ненавидели?
Готенбах не ответил. Он молча смотрел на труп, который врач разрешил
фотографировать.
— Господин Готенбах, почему вы его ненавидели?
— Это длинная история.
— Ночь тоже длинная. Где вы остановились?
— В отеле «Нева».
— Вы нам понадобитесь. Или я сам приду к вам, или пришлю повестку. Вы не хотели бы поговорить с приятельницей господина Люка?
— Видеть её не могу!
Старший лейтенант отошёл в сторону, пропуская Готенбаха, и тот быстро скрылся в темноте.
Пока Симош разговаривал, ему бросилось в глаза слабо светящееся окно в соседнем доме; Время от времени на фоне окна появлялась голова пожилой женщины. Симош определил, что сад Люка из этого окна просматривается хорошо. Он хотел было двинуться к соседнему дому, но тут его поманил рукой лейтенант Ольбрихт.
— Мы нашли хорошо сохранившийся след, ведущий мимо навеса для лодок на соседний участок. Отпечатки женской обуви тридцать девятого размера.
— Кому принадлежит соседний участок?
Худощавый тёмноволосый лейтенант Ольбрихт скорчил лукавую мину:
— Об этом я смогу рассказать вам наверняка уже завтра.
Симош кивнул на окно, на фоне которого опять появилась женская голова:
— В ближайшие полчаса меня можно будет найти там.
— Мне тоже не помешала бы чашечка кофе, — зябко поёжился Ольбрихт, скрестив на груди руки.
Старший лейтенант отвернулся, чтобы скрыть усмешку, и направился к соседнему дому. Прошло немало времени, прежде чем женщина открыла ему дверь. Её девая нога была забинтована, она передвигалась с помощью падки, Цвет лица здоровый, как у человека, много времени находящегося на свежем воздухе. На вид ей было лет шестьдесят.
— Ну, вот и вы. Вода для кофе уже вскипела. Мне трудно ходить по лестнице, иначе вам не пришлось бы самому идти сюда.
Женщина заварила кофе и принесла кофейник к столу, на котором уже стояли сахар и сливки. Однако вместо того, чтобы сесть за стол, она заковыляла к окну и посмотрела на участок Люка.
— Значит, она его угробила.
Симош подошёл к ней:
— Кто его угробил?
— Я не знаю её имени.
Внизу выключили свет, освещавший труп. Симош подумал: «Эта женщина, возможно, наблюдала, как мы выкапывали труп, однако она абсолютна спокойна. Её нервам можно только позавидовать».
— Фрау Бахман, вы ничего не заметили вчера вечером на участке Люка?
— Об этом я расскажу вам за столом, чтобы вы могли выпить свой кофе. — Она села напротив Симоша. — Во всей округе я единственная, кто живёт здесь, за городом, до глубокой осени. Меня выгоняют отсюда лишь крепкие зимние морозы. Вчера после обеда я уснула на кушетке. Когда проснулась, часы показывали пять минут восьмого. Мне не верилось, что я проспала так долго, поэтому я подошла к окну, — посмотреть, действительно ли уже так поздно. На улице было темно, но я всё же смогла разглядеть, что в саду господина Люка у навеса для лодок стоит женщина. Я крикнула в окно: «Добрый день, фрау Лкж!» Женщина испуганно обернулась и какое-то мгновение смотрела в мою сторону. Затем она побежала через сад по направлению к соседнему участку, перелезла через изгородь и исчезла. Только тогда я вспомнила, что ведь фрау доктор давно уже умерла.
— Она была похожа на жену Люка?
— Собственно говоря, нет. Только фигурой.
— Вы смогли бы её узнать?
— Да. Я уверена, что однажды уже видела её раньше. Года четыре тому назад она приходила к господину Рандольфу.
— Кто это?
— Человек, на участок которого она убежала. Я называю его белым негром, потому что у него толстые губы и светлые курчавые волосы.
— Вы его хорошо, знаете?
— Нет. Он редко появляется. Летом он с утра садится в свою лодку и до позднего вечера проводит время на воде. Я почти ничего о нём не знаю.
— А что за человек был господин Люк?
Она пожала плечами:
— По отношению ко мне он всегда был приветлив и предупредителен, помогал мне окапывать посадки, приносил наверх уголь для печки. В последнее время я избегала его, потому что я не высокого мнения о молодой особе, с которой он теперь живёт. Она такая примитивная по сравнению с фрау доктор. Фрау доктор я боготворила. В ней было что-то аристократическое, только не подумайте — высокомерное. Высокомерия в ней не было. Она умела каждому сказать доброе слово и каждого внимательно выслушать. Но потом она стала всё больше и больше уходить в себя, а затем случилось это несчастье.
Последние слова она произнесла с таким выражением, что Симош насторожился:
— Какое несчастье?
— Я толком и не знаю. Господин Люк не хотел об этом говорить. Он сказал лишь, что произошёл несчастный случай.
Фрау Бахман замолчала, но в глазах её стояло недоверие к словам Люка. Симош встал и подошёл к окну.
— Вчера вечером, когда вы заметили женщину, свет в гараже или в комнате над ним горел?
— Нет, было темно;
— А господина Люка вы не видели?
Фрау Бахман отрицательно покачала головой.
— Вчера я была в библиотеке незадолго до закрытия. Я, знаете ли, большая любительница почитать. И дома до полуночи просидела над книгой. Перед тем, как лечь спать, открыла окно. Обратила внимание на великолепное звёздное небо. К сожалению, ничего больше не бросилось мне в глаза.
— И всё же вы нам помогли, — сказал старший лейтенант! — И большое спасибо за хороший кофе.
Тем временем труп увезли, врач и криминалисты уехали. Вахмистр Шульц вёл фройлайн Заниц по Садовой улице. Она едва воспринимала ок-ружающе.
— Я отвезу вас домой, — сказал Шульц. Он посадил её в полицейскую машину, захлопнул дверцу и повернулся к Симошу: — Готов сам себе дать оплеуху.
— Я тоже готов дать тебе оплеуху. Ты не имел права оставлять её одну или должен был по крайней мере запретить ей что-либо предпринимать.
— Собака скребла лапами землю как бешеная, и её взяло любопытство: что там? Да, мне не следовало оставлять её одну.
— Есть ещё какие-нибудь новости?
Шульц кивнул:
— Было непросто добиться от неё чего-либо в таком состоянии. Человек, которому Люк собирался
