к киевлянам, всё же послали. Оно, конечно, может и отказать Игорь, в своем праве князь, если слово нарушать не будет. Но вдруг решит подмогнуть? Все же Кордно Киеву не враг. Есть кровь промеж вятичами и киевлянами, но даже не ручеек. И тем более — не море, что между ними и хазарами плещется багряными волнами. Степняки ведь и полянам враги, и радимичам. Разгромить общего недруга для всех благо. Но уверенности в подмоге от тех, кого не так давно обидели без причины, мало было.
Оставалось на свои силы надеяться. А сил тех, хоть и немало числом, да неизвестно, хватит на супротивника, или нет. У хазар в набеги ходят вои бывалые, умелые. А в вятичском войске большинство — ополчение родовое. Конного войска — горсть. Потому и непонятно было, чем закончится схватка, для того и собирались все силы в столице, готовясь выступить навстречу супостату. Соглашаться на хазарскую дань вятичи не собирались. Слишком уж страшны были эти поборы.
Вставали прибывшие отряды не в княжеском тереме, а на старых полях за городом, предпочитая простор городской скученности, но и на подворье постоянно отирались все, кому не лень. И княжеская дружина, то уж как полагается. Ей здесь самое место.
Вои верили в удачу ратную, а потому хорошего настроения не теряли. Друг друга подначивали постоянно, нередко проверяя в шуточных поединках крепость не языка, но воинских ухваток. Людей смотрели, себя показывали, а заодно и подмечали новое, что завсегда пригодится в сече.
Сегодня в детинце новое развлечение — обоз купеческий. Торговые гости, которые ходили на многие версты, своим появлением вятичей радовали редко. Да, считай, никогда и не радовали. Нету у местных товара, заради которого стоило сквозь леса продираться. Основные торговые пути лежат южнее, по хазарским степям, где опасность издалека видна. Или западнее, вдоль Днепра-реки, через Киев Великий.
А вот эти взяли, да пожаловали. Не ко времени. Да и вообще… Странные купцы, совсем не похожие на торговых гостей. Пришли не из дальних арабских земель, пройдя через хазар, не от полян, не с варяжского севера, и даже не из Булгара, откуда как раз приходили караваны самых бедовых торговцев. С северо-востока пришли, из Меряни, где стоящего товара отродясь не водилось. Кто оттуда мог заявиться? Сами меряне и могли. То есть, пара телег, груженных меховой рухлядью да лесными ягодами, и десяток охранников. И зачем, спрашивается? У вятичей и самих куницы с белками чуть ли не по головам бегают. И шкуры каждый муж добывать может. Нету смысла с таким товаром торговать ездить.
Но ведь пришли, и немалым обозом пришли. С десяток крепких добротных возов, да таких, кои и бывалые люди ни разу не видели. Добрые полсотни охраны, молодцы как на подбор, один к одному. Справа воинская у охраны отличная. И хоть видно, что в деле бывавшая, однако, новая, и года не прослужившая. И у всех одинаковая. Опытному глазу сразу видно: не обычная купеческая охрана и не наемники. Добрые воины, дружина чья-то, не иначе. Такие с купцами редко ходят. Хотя жизнь такая штука, что порой как выкинет чего, и сидишь, лоб щупаешь, от шуток боговых оклематься пытаешься. Так что всякое бывает.
Вот коней боевых никто в возы запрягать не станет. А эти запрягли. А почему? Просто все. Нет у них других коней. И в возах, и под седлом, идут из одного табуна скакуны. Да красавцы, что не зазорно киевскому князю в подарок послать, чтобы ромеи обзавидовались. И под ярмом? Каждый как половина Кордно в золоте выйдет! Что же за товар притащили, если такое позволяют? И какой товар взять рассчитывают?
И еще один вопрос. Как таких Мешко Меченый пропустил, вождь мерянский? Неужто отбить не пытался? Быть такого не может! Откупиться от Мешко невозможно. Меря откуп берет… А ночью набег устраивает. Каждый знает. Да и не будет Меченый разговоры разговаривать. За него обычно из засады луки да самострелы гостей привечают. Но ведь прошли. Как?
Кстати, а где купцы-то? Охрана вся на виду. Ладные молодцы, но молодые все. Лишь один постарше — он, что ли, купец будет? Больше на воеводу похож…
Буревой, присев на завалинке у стены, внимательно наблюдал за купцами, стараясь рожу держать попроще, и особого интересу не выдать. Сорвал былинку, отряхнул от пыли, чтобы на зубах не скрипела… Старший из гостей, на пару с одним из молодых, даже не отряхнув дорожную пыль, отправился к князю. Остальные неспешно расположились вокруг возов. Кто наверх взгромоздился, кто рядом прикорнул. Никто в окрестную суету, схожую более с рыночной, не сунулся.
Взгляд опытного воина скользил по внешне расслабленным телам. Нет, не отдыхают. Охранники напоминали согнутую ветку, в любой момент готовую распрямиться и ударить неосторожного путника, вышибив тому глаз.
Ой, как весело-то… Крепкие ребята. Но не крепче же его! Недаром равного Буревою среди вятичей нет! Да что среди вятичей, самого Вышату, знаменитого киевского поединщика, в двух из трех потешных боев победил. А ведь тогда вятич еще в силу не вошел, всего семнадцать зим было. Сойдись они сейчас, тяжело Вышате придется. В землю по уши войдет. Если примет земля полянского наглеца.
Буревой подошел поближе, выплюнул изжеванную травинку, с шумом прочистил нос, «украсив» соплей ближайший куст, и громко спросил:
— Эй, гости торговые, издалека путь держите?
Охранники не ответили. Только развернулись к любопытному. Нехорошо так развернулись. По-волчьи, всем телом. Так же по-волчьи, как по команде улыбнулись уголками губ. И все молча. Только самый младший отрок звонким, еще не сломавшимся, голосом сообщил:
— Отсюда не видно! Ежель только сраку на дерево взгромоздишь, да и то вряд ли.
— Это ты не видишь, бо глаза слабые, — хмыкнул Буревой, — а мы многое разглядеть умеем, на березу не громоздясь.
— И что же твои неслабые очи разглядели в лесной чаще? — вопросил отрок, откровенно скалясь во все зубы.
— Да хоть то рассмотрели, как вы от Мешко Меченого по малинникам прятались.
Ближние охранники все так же молча пялились на наглеца. Но Буревой заметил отблески смеха в глазах двух парней, схожих друг с другом, как две капли воды.
— Это которого Мешко? — уперев руки в бока переспросил отрок. — У которого на башке пятно родимое с ладонь размером? И который себя князем мнил?
— Он самый, — подтвердил Буревой, — неужто знаком? А я уж измыслить решил, что вы ползком его обходили, да запахом от портов отпугнули…
— А ты по тем местам только так и ходишь, как послушать? — не преминул съязвить собеседник.
— Так всяко бывает, — миролюбиво усмехнулся кметь. — Раз на раз не приходится. Иногда и на брюхе проползти надо. Да и возы столь богатые я по тем местам отроду не таскал, Меченый от меня только засапожник в глотку получит. А с вас можно взять хорошо…
— Просто прийти и взять? — удивленно захлопал глазами, с вовсе не приличествующими воину длинными ресницами отрок. — Даже хозяев не спросить?
— Ага! Не умеет Мешко спрашивать. Неведомо ему вежество.
— Надо же! Повезло нам. Не до того было мерянскому князю, — мальчишка притворно вздохнул. — Занят он был.
— И чем же?
От более развернутого вопроса Буревой удержался, почувствовав подвох. И не получалось у волкоподобных близнецов прятать улыбки. Очень старались, но не выходило.
— На похоронах был, — тем же печальным голосом продолжал мелкий.
И замолчал, явно провоцируя на вопрос: «Чьих». Но вятич уже разгадал игру. И сильно удивился догадке: не столько Меченый силен был, сколько осторожен. Нападал, лишь имея больше воев, да и то из засады. А уж сам в сечу никогда не лез. Наемники его точно бы не взяли. Интересные купчики…
— Неужто, на своих? — вслух удивился Буревой. — Допился-таки Мешко до смертушки?
— Угу. Кровьюшки собственной, — тем же тоном озвучил малец. — Железкой подавился. Да и Мара с ним, не он первый, не он последний. Ежели еще кто попробовать захочет, мы гостя попотчевать всегда готовы…
— Ух ты, какие мы смелые… Нашему теляти…
Отрок встрепенулся, в глазах запрыгали веселые огоньки.
— Попробовать желаешь?
