— И чё мне с ним делать?
— Как чё? Наденешь себе на голову — чтобы страшно не было.
— Дурак, что ли?
— А потом в этом мусорном мешке можешь смело прыгать в мусоропровод со своего этажа!
— Ты полный урод. Я тебя ненавижу! — вся на нервном срыве орёт Эмма и бросает в него мобилку.
Мобилка ударяется в бетонную стену лестничной надстройки и разлетается на части. Из-за стены неожиданно появляется Готика и вступается за Эмму.
— Чего ты к ней пристал?
— Я тебе мешаю? — огрызается Злой.
— Да, мешаешь! — отзывается она.
— Пошла, ты знаешь куда! — угрожает ей Злой.
— Куда? — интересуется она.
— К себе на кладбище, чёрное чмо!
Слышно, как звенит звонок на четвёртый урок.
Учитель физики уже направляется в их сторону.
Слово «кладбище» Готика пропускает мимо ушей, а вот последнее выражение её задевает.
— Что ты сказал?
Она снимает с плеча чёрную сумку и, размахнувшись, пытается ударить его по голове.
— Сам туда же послан!
— Сдурела? — защищается он рукой, а потом сам замахивается на неё.
— Попович! Алексей! — кричит ему издали учитель физики. — Я не понял! Ты как себя ведёшь? И вообще, что вы тут делаете? Ну-ка, живо все отсюда! Вы что, звонка не слышали?
Злой спохватывается и смотрит на часы.
— Ничего, я с тобой ещё разберусь, — мстительно обещает он Готике, и первым покидает крышу.
Мара-Мария
— Спасибо, — благодарит Эмма свою защитницу, засовывая чёрный пластиковый мешок для мусора в задний карман джинсов.
— Не за что! Их надо ставить на место, иначе они сядут на голову, — советует ей Готика.
— Я не могу, — мотает Эмма головой, — и ненавижу себя за это.
Отвернув лицо и глядя с края крыши на землю, она добавляет:
— И вообще, я хочу сейчас умереть.
Готика с удивлением смотрит на Эмму. Ей хочется пожалеть её, но вместо этого она с едва заметной улыбкой иронически спрашивает:
— По-настоящему?
— Нет, — с вызовом отвечает Эмма, почувствовав в её вопросе издёвку, — понарошку!
— Всё-всё, — гонит их учитель физики, — выходите. Я закрываю дверь.
Они спускаются по лестнице.
— А тебя как зовут? — спрашивает её Готика.
— Эмма.
— Как? — удивляется Готика.
— Эм-ма, — раздельно произносит она. — Моя мать, как будто догадывалась, кем я впоследствии стану.
— Понятно.
— А тебя? — в свою очередь спрашивает Эмма.
— Вообще-то Мария, но на самом деле я — Мара.
— Мара? — удивляется Эмма.
— Да, это у меня такой ник на готическом форуме.
На лестничной клетке их пути расходятся.
— У тебя здесь сейчас урок? — спрашивает Мара-Мария.
— Здесь, — кивает Эмма.
— Ну ладно тогда, пока.
— Пока.
Эмма выходит в коридор. Готика смотрит ей вслед.
— Подожди! — окликает её Мара-Мария. — Вот, на, возьми, — достаёт она из сумки свою мобилку.
— Ты чего? Зачем? — удивляется Эмма, возвращаясь. — Не надо!
— Ты же свою разбила! А мне эта больше не нужна.
— Да, ладно, ты чего? — отказывается Эмма, — как это не нужна?
— Мне всё равно никто не звонит. И потом…мне самой некому звонить.
— Не, ты чего, я не возьму.
— Я всё равно собиралась её выкидывать!
— Ну, ладно, тогда давай, — Эмма принимает мобилку и разглядывает её, — спасибо.
— Не за что.
— Такая классная…я даже не знаю.
— Ну, вот и пользуйся! И хоть иногда … вспоминай меня при этом.
Готика спускается по ступенькам вниз. Эмма возвращается в коридор третьего этажа. На урок ей идти не хочется. Она включает по пути телефон, просматривает меню и список контактов. В нём, действительно никого нет, даже родителей. Или, возможно, она все контакты удалила.
Коридор опустел, в нём никого нет. Эмма подходит к окну и смотрит вниз. Она видит, как из парадного подъезда выходит на крыльцо Мария. Спустившись по ступенькам с крыльца, она выходит за ворота на улицу и, надев тёмные очки, сразу же сворачивает налево.
Эмма неожиданно для самой себя бросается вниз по лестнице, выскакивает из школы и устремляется вслед за Готикой.
Та ещё не успела уйти далеко.
— Мария! — зовёт её Эмма.
Готическая девушка продолжает идти, словно не слышит её. Она выглядит довольно странно для такого тёплого предмайского дня. Её чёрное длиннополое пальто, хотя и расстёгнуто нараспашку, но воротник поднят вверх, словно она зябнет от холода.
— Мария! — громче зовёт Эмма, идя вслед за ней.
Острые концы воротника, устремлённые вверх, словно шпили готического собора, лишний раз подчёркивают её стиль. На ногах — чёрные ботинки «стилы» с высокой шнуровкой. На боку болтается чёрная сумка, ремешок которой перекинут через плечо.
— Мария!
Но та не оборачивается, словно глухая, и продолжает идти своей демонстративной независимой походкой, не замечая никого и ничего вокруг.
— Мара! — почти кричит Эмма, догоняя её.
На своё готическое имя Мария, наконец, отзывается и оборачивается.
— Что? — вынимает она из уха наушник, в котором гремит музыка.
Чёрные очки и наушники мп3-плейера позволяют ей полностью отключаться от внешнего мира.
— Ты что, не слышала, что я тебя зову?
— Слышала.
— Чего ж не оборачивалась.
— Я думала, это не меня.
