— Она сдержанная, — признал он, — но такой и должна быть будущая графиня Пеннингтон. Тарли уверяет, что в ней есть скрытые глубины.
— Гм.
— Похоже, ты сомневаешься, но, несмотря на твое смазливое личико, твоему опыту с женщинами далеко до опыта Тарли.
Губы Алистера искривились в усмешке.
— Ты уверен?
— Принимая во внимание хотя бы тот факт, что он на десять лет старше, я бы сказал с уверенностью, что преимущество на его стороне. — Майкл обнял Алистера за плечи. — И полагаю, что ты не можешь не признать, что его возраст дает ему большую возможность замечать в своей невесте некоторые скрытые от глаз достоинства.
— Я ни в чем не склонен уступать и признаваться.
— Знаю, мой друг. И все же тебе следует признать свое поражение в нашей схватке. Ты был на волоске от того, чтобы признать меня победителем.
Алистер ткнул друга под ребра.
— Если бы Тарли тебя не выручил, ты бы сейчас просил пощады.
— Хо! Не решить ли нам, кто победитель, устроив соревнование по бегу…
Алистер бросился бежать до того, как его друг произнес последнее слово.
Через несколько часов ей предстояло стать замужней дамой.
Ночь светлела и уступала место предрассветным сумеркам, и Джессика плотнее запахнула шаль на плечах, ведя за собой Темперанс и углубляясь все дальше в лес, окружавший дом Пеннингтонов. Мопс быстро перебирал лапками, под которыми шуршала сухая колея старой гравиевой дорожки, и это мерное постукивание лапок успокаивало, будучи знакомым и предсказуемым.
— Почему ты такая разборчивая? — укоряла Джессика собачку.
Дыхание облачком пара вырывалось у нее изо рта. Воздух был холодным, и эта ночная прохлада заставляла ее жалеть о теплой постели, в которую следовало поскорее вернуться.
— Неужели для тебя не годится любое место?
Темперанс подняла на нее глаза, и Джессика была готова поклясться, что увидела в них раздражение.
— Хорошо, — неохотно согласилась она, будучи не в силах отказать любимице. — Пройдем немного подальше.
Они завернули за угол, и Темперанс принюхалась и остановилась.
Должно быть, удовлетворенная выбранным местом, она повернулась спиной к Джесс и присела перед деревом.
Улыбнувшись этому безмолвному призыву оставить ее в уединении, Джесс отвернулась и огляделась, решив получше изучить эту тропинку при свете дня. В отличие от других поместий, где и сады, и лесистые участки были усеяны массой скульптур, поместье Пеннингтон предоставляло возможность любоваться природой в ее подлинном виде.
По бокам дорожки можно было видеть места, которые цивилизация, казалось, ничуть не затронула, а люди будто находились на расстоянии многих миль отсюда. Джесс не думала, что такое открытие принесет ей такую радость, но, как оказалось, это было именно так. Особенно после долгих часов бессмысленной болтовни с людьми, ценившими только титул человека, за которого она собиралась выйти.
— Я бы получила удовольствие от прогулки здесь, — бросила она через плечо, — если бы уже светило солнце, и я была бы одета должным образом.
Темперанс покончила со своим делом и теперь направилась к дому, волоча за собой поводок. Джесс последовала за ней, когда шорох насторожил Темперанс. Темные уши и хвост собачки встали торчком, а коричневое мускулистое туловище напряглось.
Сердце Джесс зачастило. Если там был дикий кабан или лиса, все могло бы окончиться несчастьем. Она была бы в отчаянии, если бы что-нибудь случилось с Темперанс, единственным живым существом на свете, не судившим Джесс по правилам, которые та старалась соблюдать изо всей силы, но не всегда успешно.
Через тропинку прошмыгнула белка. Джесс испытала мгновенное облегчение и бездумно рассмеялась.
— Черт возьми, Темперанс!
Мелькнули крошечные пушистые лапки и хвостик, и два существа скрылись из глаз.
До Джесс доносились звуки погони, шелест листьев и ворчание собаки, и вдруг эти звуки ослабели.
Досадуя, Джесс сошла с дорожки и углу билась в чащу по тропинке с примятой травой. Все ее внимание было настолько сосредоточено на погоне, что она не заметила беседки и чуть не наткнулась на нее. И резко свернула направо…
Тишину прорезал гортанный женский смех. Джесс споткнулась и остановилась.
— Поспеши, Люциус, — задыхаясь, пробормотала женщина. — Иначе Трент заметит мое отсутствие.
Вильгельмина, леди Трент. Джесс стояла неподвижно, едва дыша. Потом послышался медленный скрип дерева.
— Терпение, дорогая.
Узнаваемый мужской голос. Он произнес это лениво, намеренно растягивая слова.
— Позволь мне дать тебе то, за что ты заплатила.
Дерево заскрипело снова. На этот раз громче. Быстрее и сильнее.
Леди Трент издала слабый стон.
Алистер Люциус Колфилд. Вопиющее преступление. Inflagrente delicto. С графиней Трент!
Боже милостивый! Эта женщина старше его лет на двадцать. Красива, ничего не скажешь, но ведь годится ему в матери.
То, что она употребила его второе, среднее, имя, удивительно. А возможно, этим все сказано… Похоже, их связывали глубокие интимные отношения.
— Ты, — промурлыкала графиня, — стоишь каждого шиллинга, который я за тебя заплатила.
Господи! Пожалуй, тут нет речи о чувствах. Это всего лишь сделка… Оплата мужских услуг…
Джесс сделала неуверенный шаг вперед, надеясь не выдать себя. Легкое движение в беседке заставило ее снова остановиться. Она щурилась, стараясь хоть что-то разглядеть в тусклом свете. Ей так не повезло, что она оказалась омытой слабым светом убывающей луны, в то время как внутри беседки было темно. То, что там находилось, укрывалось тенью от крыши и нависающих ветвей деревьев.
Джесс увидела руку, обхватившую один из столбов, поддерживающих куполообразную кровлю, а чуть подальше другую. Мужские руки обнимали столбы, ища в них опоры.
И судя по тому, что Джесс могла видеть, мужчина стоял.
— Люциус… Ради Бога, не останавливайся.
Леди Трент оказалась зажатой между Колфилдом и деревянным столбом. А это означало, что он стоял лицом к Джесс.
Два проблеска в темноте означали, что он моргнул.
Он ее увидел. То есть смотрел на нее.
Джесс пожелала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Что она могла бы сказать? И как действовать человеку, оказавшемуся в подобных обстоятельствах?
— Люциус! Черт бы тебя побрал!
Старое дерево ответило на эту реплику скрипом.
— Уже то, что ты во мне, прекрасно, но еще лучше, когда ты двигаешься.
Рука Джесс взметнулась к горлу. Несмотря на холод, на лбу у нее выступила испарина.
И все же она не ощущала ужаса, который должна была бы чувствовать, столкнувшись с мужчиной, занятым любовью. Ибо этим мужчиной был Колфилд, интриговавший ее. В каком-то ужасающе очарованном оцепенении она смотрела на него и испытывала странную смесь зависти, поскольку он позволял себе
