скоротечной битве стародубское войско было разбито, а самого Семёна Дмитриевича убили. Затем войска Ольгерда захватили союзный Москве г. Оболенск, где убили князя Константина Юрьевича Оболенского. 21 ноября на р. Тростне встретились московский сторожевой полк и литовские войска. Силы были явно неравны, в результате посланные Дмитрием князья, бояре, воеводы, воины — все погибли[93]. От пленных Ольгерд узнал, что московский князь не успел собрать союзное войско и затворился в Кремле. Быстрым маршем литовские войска оказались у Москвы. Посад по приказу самого же великого князя был выжжен, чтобы затруднить Ольгерду осаду. Сам он вместе с Владимиром Андреевичем, митрополитом Алексием и «прочим князи и бояре и все христиане»[94] надеялся отсидеться за вновь отстроенными каменными стенами. В планы Ольгерда, скорее всего, не входила длительная осада, тем более в условиях зимы, а штурмом взять Кремль он не решился. Трое суток простоял он под стенами Москвы, выжег и опустошил все окрестности, а затем вернулся в Литву, уводя с собой в плен множество людей, угоняя скот. Разорение московского княжества было столь жестоким, что летописец сравнил его с Федорчуковой ратью, бывшей 41 год назад!
Война Москвой была проиграна. Следствием этого явилось и то, что Дмитрий Иванович уступал позиции Твери: Михаил Александрович получал вновь злополучный удел Семёна Константиновича, а «князья Еремея отъпустили съ нимъ въ Тферь»[95], то есть по сути дела предали, выдали Твери. Так закончился первый этап московско-тверской-литовской войны.
Необъяснимое это явление. Москва, истреблённая моровой язвой, пожарами и голодом, разорением литовцев, всё же выжила, выстояла и даже ни на секунду не помышляла о сдаче своих великокняжеских полномочий. Почему, в силу чего? Или бедствия других на фоне Москвы были более значимыми? Нет, по источникам этого не скажешь. Или так был велик военный потенциал Москвы, что позволял выдержать и такое поражение? Сила была, но она проявляла себя только в единстве с остальными княжествами, в коалиции. Один на один с Литвой, мы видели, Москве было сразиться не под силу. Так почему же Москва после стольких бедствий и поражений оставалась собирателем разрозненного потенциала русских княжеств? Перебирая все варианты, всё больше убеждаешься, что лидерство Москвы было предопределено в силу того, что там был центр русской церкви. В разрозненных княжествах, враждующих, готовых пожирать друг друга, единственно общей, а отсюда и объединяющей, цементирующей силой была православная вера. Мудрый митрополит Алексий в величии Москвы, как центра митрополии, видел гарант незыблемости православия. Духовная роль Москвы и предопределяла её главенствующее положение, далее после таких сокрушительных поражений, как «литовщина». Роль лидера не позволяет долго предаваться унынию, но, собравшись с силой, вновь выполнять своё предназначение.
Великий Новгород зимой 1368 года попросил о помощи. Агрессия Тевтонского Ордена всё усиливалась. В этом году тевтонцы сконцентрировали большие военные силы во главе с самим епископом для взятия Изборска. Новгородцы, несмотря на бывший страшный пожар, уничтоживший чуть ли не весь город, пошли с войском на помощь осаждённому городу. Немцы, не ожидавшие участия Новгорода, побежали[96]. Этим самым был разорван мирный договор Новгорода с Орденом и нужна была помощь. Верный союзническому долгу великий князь Дмитрий Иванович посылает им в помощь своего брата Владимира Андреевича, который «бысть гамо от Збора до Петрова дни»[97]. Ни о виде, ни о размере московской помощи мы не знаем. Важно другое. Несмотря на сокрушительное поражение, Москва остаётся политическим центром русских княжеств, защищающим своих союзников.
В ЛЕТО 6877 (1369 г.). А противники готовились к новой войне. В спешном порядке Михаил Александрович укреплял Тверь. Правда, средств, как у Дмитрия, у него не было и Кремль пришлось сделать деревянным, скорее всего, дубовым, обмазав от пожаров глиною[98]. Предпринимаются ответные меры и Дмитрием Ивановичем. Он «заложи градъ Переславль, единаго лета и срубленъ бысть»[99]. И быстрота, и необходимость строительства новой оборонительной системы города, лежащего на полпути из Твери в Москву и Владимир, означает, что московский князь рассчитывал на него как на будущий плацдарм для нападения на Тверь. Основные события этого года происходили на западных границах Руси. И связано это было с возобновлением военных действий против Тевтонского Ордена как Литвы, так и Новгорода. Новгородцы, очевидно, получив помощь от Москвы, ходили походом на немцев, но безуспешно, «паче сами мнози избиени быша и отъидо-ша»[100]. Более активную деятельность развернул Ольгерд. Он «тое же зимы… ходил на немци и бысть межи ихъ тамо сеча»[101]. Немцы соорудили около Ковно крепость Готисвердср, которую Ольгерд с Кейстутисом захватывают и разрушают[102].
Воспользовавшись тем, что Ольгерд сражается с немцами, Дмитрий Иванович решил наказать тех князей, что приняли участие в походе на Москву. В 1369 году московские и волоколамские полки пограбили Смоленские волости, а на следующий год был совершен поход на Брянск. Наступала очередь Твери.
В ЛЕТО 6878 (1370 г.). 18 августа московский князь, «сложи целование крестное»[103]разрывает мирный договор с Тверью. Начинается московско-тверская война — основной стержень десятилетия. Война за первенство, за лидерство среди русских земель, в которую оказываются втянутыми большинство княжеств, сторонников как промосковской, так и протверской коалиций, эдакие возможные модели будущей объединённой Руси, попытавшейся решить проблемы освобождения от Золотой Орды через 10 лет на Куликовом поле. Первоначально Дмитрий Иванович отправил к Твери малочисленные разведывательные отряды. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Михаил Александрович, бросив всё, бежал в Литву. Московские
ратники, не встретив сопротивления, разорили окрестности Твери и с большим «полоном» возвратились домой. А уже 3 сентября начинается основной поход, который возглавляет сам Дмитрий Иванович. Летописи не объясняют состав и численность московского войска, отмечая лишь «со многою силою». Тверская земля оказалась не в состоянии противостоять московской рати. Легко были взяты города Зубов, Микулин, пожжены все окрестные сёла. В плен было уведено множество людей, захвачено большое количество скота. Причины похода объясняются просто: «отмсти обиду Ольгердову на них и смири тверич до зела»[104]. Ответной реакции со стороны Ольгерда не последовало. Возможно, в данный момент ему было не до проблем своего шурина, почему и не поспешил вновь на помощь Твери. Ведь в это время Михаил Александрович находился у него в Литве и логично было бы предположить, что ему удастся уговорить Ольгерда на новый поход. Вместо этого летописи сообщают, что Михаил Александрович «съжалися и оскорбися зело»[105], пошёл из Литвы в Орду, ища покровительства и защиты.
А в Орде вновь происходят изменения Набирающий силы Мамай сам себе назначает нового хана Мамат-Салтана[106]. До поры до времени ещё срабатывает закон, что ханский престол может занимать только претендент из Чингизидов. Но уже всё больше вступает в силу другой принцип — принцип силы. Мамай пытается активно влиять на подвластные Орде земли.
Среди событий этого года отмечается поход нижегородских войск на Булгарию. Князь Дмитрий Константинович, собрав большое войско, отправил его во главе с братом Борисом Константиновичем и сыном Василием на булгарского князя Асана. Этот поход бесспорно был санкционирован Ордой, так как в составе нижегородского войска находился ханский посол Ачи-хожа. Очевидно, Мамаю не по душе были какие-то действия своего вассала и он решил его проучить силой другого своего подданного, нижегородского князя. До военных действий, по-видимому, не дошло, так как князь Асан выслал навстречу войску своё посольство со многими дарами Дары были приняты, но вместо строптивого князя Асана был посажен Салтан Баков сын[107]. На этом миссия нижегородского князя была завершена.
Мамай зорко следил и за событиями на Руси. Возвышение московского князя его никак не устраивало, и, чтобы вбить новый клин вражды между русскими князьями и смирить гордыню Дмитриеву, он вручает ярлык на великое княжение Владимирское прибежавшему к нему Михаилу Александровичу. В сопровождении ханского посла Сары-Ходжи он возвращается на Русь. Об этом собът ии узнал Дмитрий Иванович Гнев обуял московского князя за то, что Михаил Александрович посмел дерзнуть на титул, который, как считал Дмитрий, принадлежит теперь только ему, за то, что Орда вновь пытается отодвинуть московское княжество с господствующих позиций. Моментально были посланы во все концы заставы, перекрывавшие возможные пути Михаила Александровича на Русь. На Тверь не пробиться, да и могло ли
