шёпотом отвечает Эвелина.
– Да-да, – шепчу я тоже, – а вдруг!..
– Вот, малыш, знакомься! – говорит за моей спиной Рон.
Оборачиваюсь.
– Тамара! – говорит та, что из всемирного потопа. – Будем знакомы!
– Зачем? – спрашиваю.
– Тамаре очень хочется! – отвечает за Тамару Рон.
– Надо же такое! – вздрагиваю я.
– Надо очень! – уверяет меня Тамара, и в её голосе слышится волнение из прошлых веков.
Снова спрашиваю:
– Зачем?
– Пожить ещё! – объясняет Тамара, уводя меня в такси, а потом на свою кровать.
«Солнышко моё!» – шепчет Тамара, и тут началось…
…То, что началось, длилось двое суток. Потом был перерыв, потому что меня доставили в больницу «Тель ха-Шомер».
Доктор Шарф, выписывая меня домой, шепнул мне на ухо:
– Выбирай: либо твоё сердце, либо дама, с которой ты скатился посиневший…
Я не знал, что ответить, потому что в конце коридора стояла Тамара и, улыбаясь, махала мне ручкой.
Снова такси. Снова Тамарина кровать. Руки, которые меня раздевали, губы, которые говорили, говорили, говорили. Я силился понять, что хотелось Тамаре, и что хотелось мне.
– Мальчик мой, что бы ты хотел ещё? – спросила Тамара.
Я подумал о болях в спине, о бессонных ночах, о навете доктора Шарфа и, взглянув на потолок чужой комнаты, проговорил: «Пожить бы ещё… Ещё… Ещё…»
