Когда моя взрослая племянница из Израиля познакомилась с его содержанием, она спросила: «А уверены ли вы, что, сохранив свою землю и свою страну, мы непременно пришли бы к демократии, подобно западным странам, а не остались бы такими же, как ныне многие арабские страны?».
Я опешил. Я не знал, что ответить. Я и сейчас не знаю.
Знаю только, что вопрос ее, рожденной уже на вновь обретенной нами земле, был продиктован тревогой и неприязнью к воинствующим ортодоксалам, которые и сегодня одержимы задачей любой ценой сохранить за иудаизмом статускво господствующей государственной идеологии.
Вы читаете Четвертый крик
×