даже Крейга. Мне кажется, что все это было из области догадок и предположений, но когда я упомянул об убитом, то тут же последовал вопрос, не был ли тот plastique. Вы понимаете, что это значит? По-французски это значит подорвать на пластидовой бомбе. Жаль, что он не появился здесь немного раньше, — тут начальник полиции снова расплылся в улыбке. — Все было сделано великолепно, — похвалил он инспектора. — У еас есть ещё что-нибудь?
— Да, сэр, — кивнул Маршалл. — Есть ещё одно обстоятельство. Нужно разыскать брата миссис Крейг, Чарли Грина. Он единственный человек, который регулярно бывал у Крейга и клянчил деньги.
— Вы думаете, он как-то в этом замешан?
— Все может быть, — неопределенно заметил Маршалл. — В любом случае, это наша единственная зацепка. Прислуга Крейгов достаточно подробно его описала. Он недавно купил мотороллер, нигде подолгу не задерживается, любит менять место жительства. Занятный тип, сэр.
— Хорошо, займитесь им. Это как раз по вашей части, — напутствовал Седдонс.
Инспектор встал со стула и немного замешкался у двери.
— Вот еще, сэр. «Роза Трейл» завтра прибудет в Геную. Надо бы дать знать о происшествии её капитану, ведь он может оказаться следующим.
— Неплохая идея, — похвалил его Седдонс, и умиротворенный Маршалл покинул кабинет своего начальника, который предпочел не говорить ему, что утренний визитер из Интеллидженс Сервис предложил то же самое.
Глава 3
Крейг переночевал в дешевой гостинице Сен-Панкраса и потом перебрался в более приличные апартаменты в Бейсуотере. Даже этот шаг был тщательно обдуман. Он выбрал хороший, не очень дорогой отель с приличной репутацией из разряда тех, к которым полиция не питает повышенного интереса. В «Ровене» по случаю выставки Эрас Корт свободных номеров почти не оставалось. Крейг зарегистрировался как Джон Рейнольдс и дал манчестерский адрес. Рейнольдс был его командиром во время высадки на Крите и умер у него на руках. Того буквально изрешетили из «шмайсера», с тех пор ему довелось продать не одну тысячу этих автоматов…
Он сидел в баре и за выпивкой рассказывал барменше, как работает финансовым агентом торговой компании. Та слушала его излияния без особого энтузиазма, но несмотря на это Крейг обрушивал на неё все новую и новую информацию. Она была уверена, что имеет дело с закоренелым занудой и ждала, когда он уберется восвояси. Все шло как нельзя лучше. Барменша всем расскажет, что за зануда поселился в их отеле. Его будут игнорировать и попросту не замечать, что ему и было нужно. Любой другой вариант мог означать только одно — смерть.
Джон отправился в телефонную будку и позвонил.
— Доброе утро. «Баумер экспорт».
— Будьте любезны мистера Баумера.
Ему пришлось выслушать сбивчивые объяснения секретарши о том, что из-за срочных и неотложных дел мистер Баумер некоторое время будет отсутствовать.
Да, нескоро ей теперь придется увидеть своего шефа — мистер Баумер будет отсутствовать вечно. Крейг повесил трубку. В телефонной кабине кто-то оставил свежий номер «Ивнинг стандарт». Его история попала на первую полосу, правда без фотографий. В этом вопросе он всегда был осторожен, и хотя пачка старых фотографий уже почти наверняка в руках полиции, пользы от них будет мало — все-таки двадцать лет прошло.
Крейг с удивлением обнаружил, что ему потребовалось некоторое усилие, когда он читал статью о себе. Джон не интересовался подробностями описания места происшествия. Элис по-прежнему не приходила в сознание, а человек, которого все считали Крейгом, был разорван буквально на куски. Бедняга Чарли слишком часто донашивал его обувь и одежду. Джон отложил газету и набрал ещё один номер.
— Хакагава слушает, — сказал негромкий высокий голос в трубке.
— Это Крейг.
На другом конце линии раздался тяжелый вздох.
— Я остался жив. Они по ошибке убрали кого-то другого. Мне срочно нужно тебя увидеть, Хак.
— Хорошо, — сказал Хакагава, — приходи прямо сейчас.
Японец повесил трубку, а Крейг отправился ловить такси. По дороге в Кенсингтон он подумал, куда мог бы уехать Баумер. Возможно он уже в Штатах или в своей любимой Бразилии.
Ему всегда хотелось осесть где-нибудь в Рио, а после последней поездки денег у него стало предостаточно. Но его, пожалуй, будут искать даже активнее, ведь эти люди были антисемитами. Эту идею они заимствовали у нацистов, так же, как оголтелый милитаризм и принцип фюрерства. Их непоколебимое кредо — подавляющее превосходство белой расы над всеми остальными. От этих мыслей Джону стало не по себе. Он был уверен, что рано или поздно они найдут Баумера, и если его убьют сразу, то ему просто повезет.
Хакагава занимал первый этаж и подвал в доме на Черч-стрит, одном из нелепых монстров розового кирпича эпохи короля Эдуарда, украшенном рельефами из белого камня, который блестел на солнце, как лед. Джон позвонил, и Санаки Хакагава, опрятная японка неопределенного возраста, впустила его внутрь.
— Шинь-ю дает урок, — сказала она. — Он скоро освободится.
Они выпили кофе, поговорили о погоде и даже успели обсудить ужасную дороговизну в магазинах этого района. Если миссис Хакагава и читала в газетах о смерти Крейга, то внешне это никак не проявилось. Наконец прозвенел звонок об окончании занятий, Джон резко встал и, стараясь удерживаться в рамках приличий, вышел из комнаты и поспешил в подвал, где находился гимнастический зал Хакагавы.
Хак был в костюме дзюдоиста и вытирал вспотевшие руки и шею полотенцем. Удивительно красивый японец средних лет пружинистой походкой двадцатилетнего юноши подошел к Крейгу и крепко пожал руку.
— Рад тебя видеть в добром здравии, Джон. Когда я прочел в газете о твоей смерти, то…
Крейг улыбнулся ему в ответ.
— Они убили брата моей жены, тот донашивал мой старый костюм. Вот потому и произошла путаница.
— Как твоя жена?
— Я знаю только то, о чем писали в газетах. Все ещё без сознания, но они не очень расстроятся, если она умрет.
— Что это за люди?
— Тебе лучше не знать. Поверь мне, Хак, так будет для тебя лучше, — от него не ускользнуло выражение обиды на лице японца. — Если они начнут хотя бы подозревать, что я жив, то примутся за моих друзей. Говорю тебе это только потому, что хочу просить об одном одолжении.
— Сделаю все, что в моих силах, ты ведь знаешь, — сказал Хакагава.
— Подумай сначала о том, что я тебе сказал. Кроме того, сюда может нагрянуть полиция.
— Ей будет интересно узнать, откуда у тебя черный пояс?
— И что ты им расскажешь?
— Правду, — ответил Хакагава. — Я давал тебе уроки борьбы, ты был моим любимым учеником, очень многообещающим дзюдоистом. Чем ты занимался и почему тебя хотели убить, мне неизвестно, но я был очень огорчен, прочитав это сообщение в газете… Так чем я могу тебе помочь?
— Каратэ, — сказал Крейг. — Ты должен научить меня ему.
— Ты умер и тебе нечего бояться, — улыбнулся японец.
— Трудно сказать, в любой момент охота может начаться снова. Я должен быть всегда готов к бою.
— Это очень плохие люди?
