Да они же знакомы – Риг, наконец-то узнавший, как его зовут, и актер тэнкийского театра Клюзан. В прежние времена – если разобраться, совсем недавно – Риг нередко бывал у него в гостях.
Сейчас он задерживаться не хотел. Опасался, что Лесме что-нибудь сказанет, и это осложнит их отношения на будущее, но актер настойчиво приглашал, а им бы в самый раз где-нибудь отсидеться – в таком месте, куда аррауны не полезут.
Риг украдкой взглянул на свою спутницу: сама благопристойность, ни намека на ухмылку. Впрочем, он уже успел убедиться, что она расчетлива и, когда надо, мигом натягивает личину, не имеющую ничего общего с ее реальным настроением. Тоже актриса та еще.
Уповая на то, что она не выйдет из образа, Риг ответил звезде тэнкийского театра:
– Ненадолго, Клюзан, мы торопимся.
Представление уже закончилось. Тэнки провел их к себе в гримерную, сам устроился в кресле-гнезде, люди присели на низкую скамеечку напротив.
Да, Риг здесь уже бывал, заглядывал просто так, поболтать, и ему здесь нравилось.
Зеркало. Большое, по краям расписное, перед ним на столике расставлены баночки с цветной пудрой и блестками для перьев, склянка с позолотой для клюва, кисточки в деревянном стакане, открытая шкатулка с браслетами, разрисованная облаками и горными вершинами по лазурному фону. Среди драгоценностей немало амулетов, изготовленных цвергами: Клюзан суеверен и опасается завистников.
Но главное – само зеркало. Риг смутно представлял, как он выглядит, а теперь хотя бы можно выяснить, на кого он похож.
Он оказался молод, русоволос, никаких особых примет. Слева на шее запеклась кровь – осталась царапина после беседы с аррауном, который принимал его за обманщика Трайгаха. Мог ведь сонную артерию располосовать… Риг снова ощутил запоздалый отголосок страха, а потом, дождавшись, когда Клюзан закончит рассказывать о своей новой «бесподобной роли», задал вопрос:
– Ты случайно ничего не слышал о некоем Трайгахе, ящере?
Тэнки щелкнул клювом.
– Он пройдоха, убийца и авантюрист. Если встретишь эту предприимчивую рептилию – беги от него, не связывайся!
– Я вообще не связываюсь с ящерами. За этим Трайгахом аррауны гоняются.
– Ригласис, лучше посмотри, мои поклонники недавно преподнесли мне редкую штучку. Если этот кристалл положить на дно сосуда с питьем, у напитка будет тот вкус, какой ты пожелаешь. Сейчас покажу…
Шевельнув крыльями, он соскочил на пол и принялся перебирать лежавшие в шкатулке украшения.
– Куда же я его задевал?.. Кажется, вот… А это что еще за безобразие?.. Не может быть… Никак не может быть… Какие странные дела…
Слушая приглушенное птичье бормотание, Риг украдкой поглядывал то в зеркало, отражавшее возню Клюзана с россыпью сверкающей мелочи, то на Лесме – та по-прежнему изображала воспитанную девицу, явившуюся на светское чаепитие.
– Прости, Ригласис, я должен попрощаться, – встопорщив перья, обеспокоенно прокаркал актер. – Я не успел кое-что сделать, совсем забыл и немедленно должен этим заняться. Ничего особенного… Это срочно, приношу извинения. Идемте, провожу.
Все трое вышли на охваченную световой радугой площадь. Риг с девушкой уже направились к переулку, и тут задержавшийся на пороге Клюзан окликнул:
– Ригласис, вернись! Недолго, скажу важное…
– Подожди, – бросил Риг и быстрым шагом подошел к театральному павильону.
– Что случилось?
– Ты в дурной компании, – тихо предупредил актер. – Среди моих драгоценных игрушек есть одна штучка, цвергийский определитель, и он просигналил…
Взглянув искоса, Риг заметил, что Лесме приближается к ним с недовольным видом.
– Ты в ней ошибаешься! – тоже покосившись на нее круглым птичьим глазом, торопливо закончил тэнки. – Она не девушка!
Та была уже в двух шагах от них, и Клюзан проворно юркнул внутрь.
– Ах ты, ворона дохлая! – пнув захлопнувшуюся перед носом дверь, процедила Лесме. – Будешь про меня всякое болтать…
– Идем скорее, – не на шутку испугавшись, что дойдет до стычки и скандала, позвал Риг. – Никакой разницы, девушка ты или нет, это же твое личное дело.
– Ладно, двигаем отсюда, – хмуро согласилась убийца. – Стоило бы этому ощипанному сплетнику клюв начистить… Жаль, что некогда.
Они свернули в переулок, больше похожий на крытую галерею, столько нависало над ним сомкнутых, словно сцепившихся друг с дружкой балконов.
Риг был озадачен и из-за этого немного рассеян. Какая разница Клюзану, представителю иной расы, девушка Лесме или нет, если данное обстоятельство даже у людей давно уже не имеет принципиального значения, разве что в захолустье, в отсталых общинах… Или тэнки имел в виду что-то другое?
Птичий квартал остался позади. В мощенном булыжником закоулке, освещенном единственным фонарем старинной работы, дивно изысканным, но помятым, Лесме остановилась.
– Подожди меня здесь, скоро вернусь. Отсюда ни шагу, договорились?
Ее глаза нехорошо блестели. Она исчезла раньше, чем Риг успел согласиться или возразить.
Вычурный фонарь скрипел и покачивался. Он был сделан в виде то ли звериной, то ли демонической оскаленной морды с крупными стразами вместо глаз – один розовый, другой фиолетовый. Из-за вмятины бронзовая зверюга выглядела покалеченной, но глаза мерцали загадочно и царственно, словно ей все нипочем. Такое сокровище бы отреставрировать – и во дворец, а то попадет в утиль и окончательно пропадет… Чем же все-таки Риг – Ригласис Кенбит, как недавно выяснилось – мог помешать Фибуру Сагнуму?.. И вдруг он вспомнил чем. То, что прежде никак не давалось, всплыло само собой – может быть, потому, что сейчас не было никакого нажима, никаких отчаянных усилий.
В придачу Риг понял, почему у него не получалось добраться до этой информации раньше: не в той области искал. Он ведь думал, что это из разряда значительного, а на самом деле… Вот теперь он разозлился на Сагнума по-настоящему. До сих пор было больше затравленного недоумения, чем злости: все его существо протестовало против повторяющейся раз за разом казни, и в то же время он подозревал, что для этого имеется какая-то сокрушительно серьезная причина. Последнее соображение не оправдывало убийц, но заставляло Рига ощущать с непереносимой остротой и безнадежность ситуации, и желание поскорее забыть то, что требуется забыть, чтобы его оставили в покое. Видимо, так и было задумано. Теперь, когда он вспомнил, что толкнуло Сагнума на эту расправу, все остальные чувства смело желание с ним поквитаться. Очень хорошо, что все так сложилось, Фибур сам нарвался!
В стороне квартала тэнки темнота над крышами озарилась красноватым заревом. Отдаленные крики, суматошный шум, потом ударил пожарный колокол.
Из темноты вынырнула Лесме.
– Идем.
Риг не стал задавать вопросов. И так все ясно. Он надеялся, что Клюзан возродится, не утратив ни памяти, ни таланта.
Лесме шагала рядом молча.
– Я все-таки вспомнил, за что меня убивали, – вполголоса сообщил Риг.
– Ну? – бросив на него быстрый, делано незаинтересованный взгляд, буркнула спутница.
– Я все расскажу, и распоряжайся этой информацией, как хочешь. Можешь шантажировать Сагнума, можешь просто посмеяться, только не надо меня убивать. Надоело уже… Я тебе мешать не буду. Я благодарен за то, что ты меня выручила, и не собираюсь лезть в твои дела. Не знаю, веришь ли ты обещаниям… Наверное, нет, поэтому ничего не обещаю, но ты же видишь – мне сейчас прежде всего надо очухаться после всего, что было, и ни в какие новые приключения я ввязываться не хочу.
– Многообещающая прелюдия, – усмехнулась убийца.
Усмехнулась, впрочем, скорее с одобрением, чем с издевкой.
