обрушиваться же сразу, без подготовки, на резиденцию благородных Каи.
Профессиональная этика продержалась примерно пару секунд, прежде чем твердым пинком была сдвинута в сторону. Я затребовал медицинские карточки всего первого курса – и без лишних проволочек получил нужный допуск. Чтобы добраться до раздела текущего контроля, пришлось ввести номер своей врачебной лицензии. Не то чтобы данные физиомониторинга личин так надежно защищены. Конфиденциальность гарантировалась скорее тем, что далеко не каждый диагност способен адекватно разобраться в «сырых» физиологических показателях.
Вот и пригодилась опять основная специальность. А кто-то боялся, что в личной охране совсем утратит квалификацию…
Запретив себе думать о клятве Гиппократа, я погрузился в потоки противоречивой информации.
3
Туман дымчатыми спиралями поднимался над горным плато. Господин Нобору скользил по укутанным перламутром вершинам пустым взглядом человека, так и не соизволившего проснуться. Каи застыл у самого обрыва взъерошенным привидением. В центре композиции тихо и вежливо скандалили секунданты (одному из них было приказано тянуть время). Церемониальные кимоно и родовые мечи добавляли сцене неистребимый дух псевдоисторической мелодрамы.
Я уменьшил окно, на которое шла трансляция с дуэльной площадки, отвел на периферию поля зрения. Сидящий в соседнем кресле командир штурмового отряда отрапортовал о готовности. Короткий приказ – и ворота подземных тоннелей распахнулись, вскрытые экстренным правительственным кодом. Хищные летуны проскользнули в недоступную для транспорта зону, затормозили лишь в вестибюле многоуровневого жилого блока. Вперед, вперед, группа «Каппа» – не забываем смотреть, что за переборками! Я бежал во главе штурмового отряда, получая подтверждения о блокировке запасных выходов, а таймер неумолимо отсчитывал секунды.
Секунданты наконец договорились об условиях и разошлись, дабы сообщить их высоким враждующим сторонам. Каи, стоя на краю пропасти, созерцал разливающиеся у самых его ног облака и вдруг, ко всеобщему удивлению, выразил готовность принести извинения. Получив отказ, со спокойной уверенностью положил ладонь на рукоять меча.
Топот тяжелых подошв эхом разносился по пустым коридорам. Запутанный человеческий улей, за каждой стеной – тесные соты, в которых спят сотни и тысячи живых тел. Район нельзя было назвать островом благополучия – здесь жили варвары, эмигранты и те, кто не отличался достатком даже по меркам низших сословий. Но и трущобами чистые, тщательно освещенные переходы не были. Согласно политике жилищного правления, ячейки сдавали тем, кто мог похвастаться стабильной работой и устойчивым заработком. Квалифицированный персонал, сосредоточенные на карьере специалисты, пусть и далеко не самых престижных профессий. Они могли позволить себе выделить какую-то часть дохода на обеспечение тишины и безопасности в собственном доме. Место вполне подходящее, чтобы небогатой вдове растить единственного сына.
Две фигуры застыли на поцелованной облаками площадке. В одинаковых обманчиво- расслабленных позах, в одинакового кроя традиционных одеяниях. Божественный Нобору, точно отражение сотен своих воинственных предков. Мальчишка Каи, у которого даже тугая самурайская прическа умудрялась смотреться растрепанным вороньим гнездом. Секундант открыл было рот… И тут напряженную тишину нарушил переливчатый звуковой сигнал.
– Прошу прощения, экстренный семейный канал, – торопливо забормотал подменивший меня на площадке кузен, раскрывая диалоговое окно и отходя в сторону. – Супруга моя ожидает нашего первого сына…
И дуэлянтам осталось только терпеливо стоять друг напротив друга, ожидая, пока секундант успокоит что-то сердито выговаривавшую ему женщину.
– Син! – безошибочно определил причину задержки Нобору, и взгляд его, обращенный к туманному рассветному небу, не обещал ничего хорошего.
Я замер перед входом в нужную ячейку. Жестом приказав громыхающим доспехами штурмовикам отойти в сторону, сам взломал замок – физически, возиться с сетевой начинкой тут было просто страшно. Жилье оказалось стандартным – тесная прихожая, основная комната, технический блок. К нам уже разъяренной тэнгу спешила натягивающая халат женщина. Заплетенная для сна пшеничная коса, бледная кожа, широкие серые глаза этнической варварки… Передо мной проносились строки досье: эмигрантка во втором поколении, профессия медтехник, гражданство получила лишь после замужества, сословие пользователей, понижение в правах в связи с нелояльной позицией…
Когда перед ней выросли высоченные безликие фигуры в темных доспехах, женщина не отшатнулась. Встала на пороге комнаты, обвела взглядом лицевые пластины, точно пытаясь угадать что-то человеческое за непроницаемой тьмой. Неизбежно остановилась на моей фигуре, на черном дворцовом мундире, на сословном оружии и знаках отличия, провозглашающих личный вассалитет божественному дому. Вгляделась в лицо, что невыразительностью могло поспорить с опущенным забралом.
Губы дрогнули беззвучно, дрожащие пальцы взлетели, прижались к сердцу. Медицинские вкладки тоже были в досье – вместе со ссылкой на финансовое положение и пояснением, почему квалифицированный медик до сих пор не разобралась с решаемой в принципе проблемой. Вот только сердечного приступа нам сейчас и не хватало. Достойное завершение всего этого безобразного фарса.
– Надежда Игорь’вна?
Кивнула. Над бровями обозначились на мгновение ранние морщины.
– Не волнуйтесь. Мы просто хотим задать вам несколько вопросов…
В узком коридоре хватило одного шага. Не прекращая говорить, протянул руку в жесте автоматической вежливости.
Она рванулась, когда почувствовала прикосновение наперстка-аптечки к венам на запястье, но было поздно. Ударная доза успокоительного рассекла разум и волю не хуже, чем боевой меч. Я подхватил женщину, мимолетно удивившись, сколь легкой она оказалась. Недвижимой скалой вставшая на нашем пути дочь варваров такой уж хрупкой не выглядела. И почему-то совсем не соответствовала представлениям о низших сословиях.
Я передал офицеру штурмовиков плывущую на грани сна и яви Надежду, дочь Игоря. Без слов, самим своим поведением приказал самураю рода Такэда обращаться с ней как с попавшей в сложную ситуацию благородной аканийкой.
Чистая, скудно обставленная комната была разделена на две неравные половины. Отодвинув ширму, я замер перед креслом, в котором вытянулся полностью погруженный в Сеть оператор.
Да обвались оно все! Не верю. Даже сейчас, видя своими глазами, не верю. Непослушными пальцами развернул у изголовья меню пользователя…
На дуэльной площадке двое коротко поклонились друг другу. Пальцы легли на рукояти боевого оружия. Глаза в глаза, сосредоточенно и неотвратимо. Белый шелк выскользнул из пальцев секунданта…
Две фигуры взорвались движением. Сталь полыхнула в рассветных лучах, рассекла воздух там, где должен был оказаться противник.
А тот исчез, растворился среди порывов ветра, растаял вместе с разогнанным солнцем туманом.
Нобору еще постоял, сканируя сетевое пространство, ожидая подвоха. Секунда, другая… Он все понял.
– Син!!!
Тимур, внук Игоря, рывком сел в сетевом кресле.
– Ма-а-ам! Да сделаю я это дурацкое задание! Ну почему чуть что – сразу отключение питания и аварийный выход?
Несостоявшийся дуэлянт выбрался из каркаса жизнеобеспечения, стянул сенсорные перчатки. Рывком сдернул сетевой шлем.
– Сколько можно повторять… – Вопль праведного возмущения затих, толком не начавшись. Еще бы. Массивные, начисто лишенные юмора штурмовики в полном боевом доспехе – гораздо менее благосклонная аудитория, нежели смирившаяся с выходками единственного потомка мать.
