госпиталю корабль неотложной помощи. Он доставляет оперативную бригаду, состоящую из офицеров Корпуса Мониторов и медиков. Бригада приобретает всю полноту власти, как только корабль добирается до судна, где нужна наша помощь, или до места катастрофы.
Медицинскую бригаду, – продолжал Данальта, не обращая внимания на смущение Ча Трат, – возглавляет цинрусскийский эмпат, Приликла. В нее также входят патофизиолог Мэрчисон – женщина- землянка, Старшая медсестра Найдрад, кельгианка с большим опытом проведения спасательных работ в космосе, и я. Что касается меня – то используют мою способность менять форму и размеры. Это помогает добираться до существ, которые во время бедствия оказываются в труднодоступных местах. А также оказывать пострадавшим первую помощь, делая для раненых все, что возможно, до тех пор, пока спасатели не переправят их в корабль-неотложку. Вы можете себе представить, что, имея возможность отращивать конечности и сенсоры любого необходимого размера, можно проделать массу полезной работы в условиях той тесноты, которая бывает внутри сильно поврежденного космического корабля. И довольно часто мне удается внести ценный вклад в работу бригады. Но, конечно, настоящую работу делают уже здесь, в госпитале.
Вот таким образом, – закончил свой ответ Данальта, – я вписываюсь в этот медицинский сумасшедший дом.
С каждым его словом замешательство Ча Трат нарастало. Неужели это существо, столь талантливое и одаренное от природы, в действительности было всего лишь слугой? Но Данальта, если и уловил смятение чувств Ча Трат, не понял его причины.
– Конечно, меня используют и иначе, – продолжал Данальта и издал лающий звук, весьма схожий с землянским. – Поскольку я в госпитале, можно сказать, новичок, мне поручают встречать вновь прибывших – как сегодня вас – предполагая, что... Внимание, Ча Трат! Везут вашего бывшего пациента.
Два существа с серебристым мехом, которые, как объяснил Данальта, были кельгианками, хирургическими медсестрами, ввезли Чанга, возлежавшего на каталке, хотя правитель корабля был вполне способен передвигаться самостоятельно и неустанно напоминал об этом медсестрам. Торс землянина укрывало зеленое полотно, и было видно только голову. Чанг продолжал протестовать и тогда, когда его переложили на смотровой стол. В конце концов одна из сестер тоном, совершенно лишенным уважения к правителю, напомнила Чангу, что он – взрослое, вполне зрелое создание, и пора ему перестать вести себя по-детски.
Сестра еще не закончила отчитывать пациента, когда в помещение вошло шестипалое членистоногое существо с высокоподнятым яркоокрашенным панцирем и подошло к смотровому столу. Оно молча вытянуло клешни, и одна из сестер чем-то их обрызгала, после чего клешни покрылись тонкой прозрачной пленкой.
– Это старший врач Эдальнет, – сообщил Данальта. – Он мельфианин, физиологическая классификация ЭЛИТ, и его репутация хирурга...
– Приношу извинения за мое невежество, – прервала его Ча Трат, – но за исключением того, что я – ДЦНФ, земляне – ДБДГ, а этот мельфианин – ЭЛИТ, я ничего не знаю о вашей системе классификации.
– В свое время узнаете, – ответил мимикрист. – А сейчас просто смотрите и будьте готовы отвечать на вопросы.
Но вопросов не последовало. Пока шло обследование, Эдальнет не разговаривал, молчали и сестры, и пациент. Ча Трат поняла, для чего предназначен один из инструментов, глубинный сканер, который до мельчайших деталей демонстрировал строение подкожной кровеносной сети, мускулатуры, костей и даже движения глубоко залегающих внутренних органов. Изображение транслировалось на установленный на смотровой галерее экран и было снабжено массой физиологических данных в графической форме. Однако эти данные Ча Трат абсолютно ни о чем не говорили.
– В свое время вы и это узнаете, – успокоил ее Данальта.
Ча Трат даже не заметила, что размышляет вслух. Она не отрывала глаз от экрана. Ее поглотило зрелище скрупулезной проверки проведенной ею восстановительной хирургии. Целительница отвела взгляд от экрана как раз вовремя для того, чтобы заметить появление еще одного совершенно невероятного создания.
– Это, – только и сказал Данальта, – Приликла.
Так звали это громадное, невероятно хрупкое летающее насекомое, которое казалось крохотным в сравнении с остальными существами. Из его трубчатого, покрытого экзоскелетной оболочкой туловища торчали шесть ног толщиной с карандаш, четыре еще более изящные хватательные конечности и четыре пары широких радужных крыльев, которыми насекомое плавно размахивало. Оно подлетело к смотровому столу и повисло над ним. Затем неожиданно перевернулось, зацепилось присосками на концах ног за потолок, развернуло вниз подвижные глаза и уставилось на пациента.
Из какой-то части туловища насекомого донеслось несколько мелодичных щелчков и трелей, которые транслятор Ча Трат перевел так:
– Друг Чанг, у вас такой вид, словно вы побывали на войне.
– Мы не дикари! – сердито возразила Ча Трат. – На Соммарадве уже восемь поколений выросли, не зная, что такое война..
Она испуганно прервала свою гневную тираду, поскольку длинные, невероятно тонкие ножки и наполовину сложенные крылья насекомого задрожали. Казалось, в палате подул сильный ветер. Взгляды всех обратились к галерее – к Ча Трат.
– Приликла – настоящий эмпат, – резко проговорил Данальта. – Он чувствует все, что чувствуете вы. Пожалуйста, сдерживайте свои эмоции.
Но сдерживать эмоции было невыносимо трудно: ее народу, давно отказавшемуся от войн, нанесено оскорбление. И вообще Ча Трат совершенно не была уверена в том, что обязана сдерживаться. Ей часто приходилось скрывать свои чувства перед вышестоящими и больными, но пытаться сдерживать их – этого она не пробовала никогда. С огромным усилием соммарадванка успокоилась.
– Спасибо тебе, новый друг, – чирикнул ей эмпат. Он перестал дрожать и сосредоточил внимание на Чанге.
– Я понапрасну отнимаю ваше драгоценное время, – сказал землянин. – Честное слово, я себя отлично чувствую.
Приликла оторвался от потолка и повис над Чангом – в том месте, где у того были зажившие раны, – и коснулся рубца на коже пучком легких, как перышки, пальчиков.
– Я знаю, как вы себя чувствуете, друг Чанг. И мы не тратим наше время понапрасну. Неужели вы откажете нам, мельфианину и цинрусскийцу, стремящимся расширить свои познания о представителях иных видов, в возможности немного повозиться с землянином, пускай даже совершенно здоровым?
– Пожалуй, не откажу, – ответил Чанг, издал негромкий лай и добавил:
– Но вам было бы намного интереснее повозиться со мной, если бы вы увидели меня сразу после аварии.
Эмпат вернулся на потолок и спросил у мельфианина:
– Каково ваше мнение, друг Эдальнет?
– Я бы сделал все иначе, – ответил мельфианин, – однако помощь оказана адекватная.
– Друг Эдальнет, – мягко проговорил эмпат, бросив быстрый взгляд на галерею, – всем нам, за исключением новой сотрудницы, отлично известно, что адекватно проведенными вы именуете те операции, которые сам Конвей считает образцовыми. Было бы интересно обсудить до– и послеоперационный период.
– Как раз это я и собирался предложить, – сказал мельфианин. Он развернулся к галерее, неритмично потопав шестью костистыми лапами. – Не будете ли вы так добры присоединиться к нам?
Ча Трат не без радости встала с кресла и следом за Данальтой спустилась в палату. Соммарадванка понимала, что настала ее очередь подвергнуться строгому исследованию, призванному определить скорее ее профессиональную, нежели физическую пригодность для работы в госпитале.
Все это взволновало соммарадванку еще сильнее, тем более что эмпат опять завибрировал. Ча Трат было страшно находиться рядом с цинрусскийцем. На Соммарадве крупных насекомых боялись, от них прятались, поскольку они жалили насмерть. Инстинкты Ча Трат говорили ей: и от этого надо спрятаться или убежать. Она ненавидела насекомых и всегда старалась даже не смотреть на них. А теперь у нее просто не
