вообще — теперь не все равно ли, — внезапно успокоилась Ника. — Марк, что было — то было, пускай это и останется в прошлом. В конце концов, давай не будем все это заканчивать так … гадко. Ради того хорошего, что было… Если честно, ответь, почему сейчас? — целых шесть лет…
Марк достал из пачки сигарету и лихорадочно затянулся:
— Ты знаешь, я тебе поверил тогда… Временная замена основного игрока… А три недели назад встретил Юлю, а она сказала, что… И тогда я узнал про фирму… Я даже не знал, с чего начать…
Он бросил дымящуюся сигарету на землю и повернулся к девушке:
— Посмотри мне в глаза и попробуй соврать, что ты меня не любишь… Ну? Давай? — Марк сорвался на крик.
Ника бессильно опустила плечи:
— Я не скажу. Это неправда. — Прерывистые фразы давались ей с большим трудом. — Но прошлое вернуть нельзя. Марк, я пойду. — Вероника подняла голову, но ночное московское небо взирало на нее с ледяным безразличием. «Безоблачная погода — и звезд все равно не видно…», — подумала Ника.
Марк подошел к ней и сказал, подняв голову вверх:
— Помнишь?.. Ника, от себя не убежать. Это путь в никуда. Я каждую минуту помнил о тебе…
Он крепко прижал ее к себе, и она почувствовала, как страшно, сильно, просто до безумия соскучилась по его рукам и его объятиям. Марк приник своими губами к ее губам, и земля ушла из-под ног Ники. Его жадные губы и не думали быть нежными, горячий язык властно проник в рот, и тут вдруг на нее накатило какое-то непонятное омерзение:
— Нет! Слышишь — нет! Я не хочу больше тебя видеть… — Она развернулась и почти залетела в вестибюль. Сергей еле остановил плачущую девушку:
— Ника, он… Ты сама или?.. Мне подойти к нему?.. — Он видел, как Марк целовал Веронику, но не знал, как спросить ее — «Ника, ты сама хотела этого или нет?» звучало по-дурацки.
С улицы раздался визжащий звук сорвавшейся с места машины. Вероника уткнулась Сергею в плечо, сотрясаемая глухими рыданиями. Он обнял ее и прижал к себе, но не знал, что сказать и как утешить — он слышал добрую половину разговора… Он не знал даже того, как успокоить острую боль в собственной душе и разъедающее его чувство ревности…
Сергей сидел на кровати и слушал, как в ванной комнате журчит вода.
— Ника, все хорошо?..
— Да, я сейчас. — Ника посмотрела в зеркало и заметила появившиеся в углах усталых серо-зеленых глаз паутинки морщинок. — «Старуха 24 лет», — подумала она.
Она вышла, успев переодеться в голубой ситцевый ночной костюм — короткие шорты и топик со смешными завязочками «бантиком», и присела рядом с Сергеем:
— Сережа, там на компьютере я набросала кое-что, вы послушайте… Я еще записала свой вариант — ну, знаете, подумала, вдруг так будет лучше. Вы посмотрите сами.
Сергей с удивлением посмотрел на нее:
— Когда вы успели?
Ника печально усмехнулась:
— Где-то между вашим другом Бьенге и… Сережа, а у вас выпить есть?
— Да, в баре должно быть. Что вам принести?
Вероника задумалась:
— А коньяк есть?
Сергей направился к двери:
— Я принесу.
Ника встала с постели и вдруг почему-то застеснялась своего слишком откровенного, как ей показалось, наряда. Она стянула с кровати шелковое бежевое покрывало и завернулась в него:
— Можно?
Сергей засмеялся и покачал головой:
— Нет, нельзя…
Ника подошла к нему:
— Вы, наверное, сильно устали. Вам выспаться надо.
— Ну, вы заинтриговали меня. Я теперь пока не ознакомлюсь с вашими трудами, не смогу уснуть.
На губах Ники застыла вымученная улыбка:
— Я тогда вас в кабинете подожду.
Когда Сергей вошел в свой кабинет, то увидел притулившуюся на краешке стола девушку. Он передал ей стакан и спросил:
— Вы почему не садитесь в кресло?
Ника пожала плечами:
— Берегу самое почетное место для своего работодателя. И вообще, мне тут нормально.
Услышав слово «работодатель», Сергей поморщился и ответил:
— Ладно. Садитесь в кресло. Приказы начальства ведь не обсуждаются?
Ника поежилась — несмотря на душный летний вечер, по телу пробежал неприятный холодок:
— Сережа, мне здесь правда хорошо. Включать?
Сергей недовольно опустился в блестящее кресло.
— Сереж, вы только не смейтесь. Я знаю, что у меня нет слуха, но мне показалось, что вокальную линию лучше чуть-чуть изменить в паре мест… Но это при условии, что вам сам текст понравится, конечно…
Сергей клацнул мышкой, и из динамиков зазвучал тихий голос Ники, наложенный на ритмичную музыку. Пока мелодия не оборвалась, он не проронил ни слова. Терпкая жидкость цвета осенней листвы обжигала Веронике горло. Наконец она не выдержала:
— Ну? Хоть что-то вас устраивает?..
Сергей сложил за шеей руки в замок и широко улыбнулся:
— Впервые за все время я не хочу менять ничего. Вряд ли может быть лучше. Завтра вечером мы встретимся с группой, а… — он полистал настольный календарь — думаю, уже 17-го будем писаться. Чем раньше я смогу вытолкнуть их в ротацию — тем лучше.
Ника облегченно выдохнула и, потеряв равновесие, чуть не свалилась со стола. Она снова примостилась на краешке дубовой столешницы, и засмеялась:
— Вы — бессовестный. Я думала, что лишусь работы во второй раз за последние три дня.
Сергей вдруг нахмурил брови и спросил ее:
— Ника, это, конечно, не мое дело… Вы любите его?..
Девушка побледнела и, отвернувшись от Сергея, вымолвила:
— Вам правду?.. Наверно, да. А что это меняет? Спокойной ночи, Сережа.
— Спокойной. Да, Ника, вы не возражаете, если мы перейдем на «ты»? Мне так привычнее.
— Как скажете. Как скажешь…
Ника тихонько выскользнула из кабинета. На сегодня приключений с нее было достаточно.
О минутном приключении, произошедшем в спальне всего лишь час назад, никто даже не заговорил.
V глава
«Я увижу его и не замечу…»
