— Рано приходится вставать?
— На ранчо надо использовать дневной свет на полную катушку.
Женщина поднялась, сделав шаг к нему, и встала так близко, что Кейд почувствовал нежный аромат ее волос и кожи. Его охватило желание прикоснуться к ее телу и убедиться, что оно на самом деле мягкое и нежное, как ему кажется.
Чего греха таить, в первое же мгновение их встречи ему хотелось поцеловать ее. А сейчас уже второй раз за прошедшее время новый повар вызывала в нем мысли и чувства, которые босс не должен испытывать к подчиненной, но ему все труднее устоять перед искушением. Именно этого и следует опасаться.
— Приготовить тебе завтрак? — спросила она.
— Нет, — голос прозвучал резче, чем ему хотелось бы.
Она удивленно подняла брови.
— Но мне это совсем не трудно.
Увидеть ее утром? Нет уж, хватит! От этой женщины исходят флюиды опасности, их даже ковбой способен уловить.
— Поспи подольше, Пи Джей. У тебя завтра дел будет выше крыши, когда приедут мальчишки.
Несколькими днями позже, под враждебными взглядами трех развязных подростков, Пи Джей уже полностью перешла на сторону Кейда. Впрочем, он был слишком занят, чтобы уделять мальчишкам хоть сколько-нибудь времени. Забота о них легла полностью на ее плечи. Не зная, чем их занять, она решила привлечь ребят к работе на кухне, но сразу обнаружилось, что это им не по вкусу.
— Уметь готовить всегда пригодится. Когда-нибудь вы заживете самостоятельно.
— А когда мы сможем осмотреть ранчо? Я вовсе не для того согласился участвовать в этой программе, чтобы учиться печь печенье.
Стив Хикс, светловолосый, голубоглазый, почти двухметровый, в свои семнадцать лет был лидером группы. В левом ухе у него поблескивала крохотная золотая серьга.
— И я тоже, — поддакнул ему Тодд Берри.
Он был чуть ниже Стива, с карими глазами.
Марк Робинсон только кивнул. Он был менее красноречивым, чем его приятели. Почти такого же роста, как Стив, он никогда не снимал бейсболки.
— Не знаю, что вам и сказать, ребята.
Перед Пи Джей стояла миска с тестом, и она ложкой выкладывала маленькие шарики в форму для выпекания.
Примостившаяся рядом на стуле Эмили зачерпнула из миски горсть тертого шоколада и отправила ее в рот, приговаривая:
— А вот мистер Кейд знал бы, что сказать.
Пи Джей не была в этом уверена, но одно она знала: Кейд Маккендрик пытается свалить все на ее плечи. Но этот номер у него не пройдет. Она не против помочь ему, но вряд ли работа на кухне — основной пункт программы, задуманной его отцом.
Она посмотрела на троих подростков.
— Ладно, договорились.
— О чем?
Марк переглянулся со Стивом, стоявшим у двери.
— Вы не прикасаетесь к печенью, пока не сработает таймер. Я скоро приду.
Троица переглянулась и ответила хором:
— Идет.
— Мамочка, а можно я останусь со Стивом? Пожалуйста!
— Ты не против, Стив?
Пи Джей уже заметила, что, держа себя со взрослыми враждебно и задиристо, с Эмили парень был мягок и добр и терпеливо выслушивал ее болтовню.
С помощью одного из работников ранчо она нашла Кейда на конюшне. Он был в рубашке с закатанными выше локтей рукавами, весь перепачканный.
— Что-то случилось? — спросил он, увидев ее.
— А ты как думаешь?
— Ты выглядишь сердитой, — заметил он.
Несмотря на все свое возмущение, она была польщена. Кейд сразу почувствовал ее состояние. В отличие от Дейва, который никогда его не замечал.
— Я хочу сказать, что у тебя не получится отвертеться.
— О чем ты?
— Не притворяйся дурачком. Со мной номер не пройдет. Я нанималась поваром, а не воспитателем. Эта забота останется на твоих плечах.
— Но ты же педагог.
— И что? — спросила она, мысленно перебирая строчки своего резюме, и, потрясенная, посмотрела на него. — Ты до сих пор не удосужился прочесть мое резюме?
— Нет, — пожал он плечами. — А зачем?
— Я преподаю английский язык девочкам в школе при монастыре Святой Бригитты.
— Дети есть дети. Методы воспитания тех и других одинаковы.
— Вот что я скажу тебе, ковбой. Это все-таки мальчики, и в их рядах зреет восстание. Перспектива печь печенье переполнила их чашу терпения, потому что шоколадное печенье они хотят только есть. Если я предложу им прослушать курс о Шекспире, ты будешь свидетелем моей преждевременной смерти.
— По-моему, ты преувеличиваешь.
— Им обещали, что они попадут на ранчо, в конце концов. Неужели ты считаешь, что их следует постоянно держать в доме в обществе преподавателя английского языка, что-то готовящего на кухне?
— Я не знаю, что с ними делать, — признался он.
— Я — тем более! Мальчики не моя компетенция. Она посмотрела на него. — Ты, по крайней мере, сам был когда-то мальчишкой.
— И ничего хорошего в том не было. — Он резко развернулся. — Что ты от меня хочешь?
— Приобщи их к своему миру.
— К работе на ранчо?
— Ради этого они здесь. Наверняка настоящей лошади толком не видели. Я, например, нет. Тем более не ездили верхом. А как надо ухаживать за этими животными — и подавно не знают. Совершенно новый мир для них.
— Ну, не знаю, что тут можно придумать.
— Позволь им выполнять несложную работу. Немного помощи тебе не помешает.
— Неопытные юнцы. Они будут только мешаться под ногами. И опасно это.
— Могут понаблюдать для начала. Потом станут задавать вопросы. И все пойдет. Попробуй. Ты должен.
Ты должен своему отцу, хотела сказать она, но решила, что этим ничего не добьется. Слишком уж он враждебно настроен к отцу.
— Итак, Маккендрик, летняя программа отдыха подростков — теперь твоя первейшая обязанность, хочешь того или нет. И тебе придется этим заняться.
— В Святой Бригитте ты тоже так разговариваешь?
Она не смогла сдержать улыбку.
— Когда сестра Мэри Констанс перегибает палку, можешь не сомневаться — да.
Она надеялась своим ответом вызвать хотя бы подобие улыбки у него, но он только кивнул с озабоченным выражением лица.
— Ну что ж, присылай их.
— Договорились, — кивнула она и собралась уходить.
— Печенье, говоришь, шоколадное?
