На той несостоявшейся (слава героям!) так называемой презентации 21 января собралось лиц пятьдесят, а то и более. В восемь вечера, когда все нормальные люди, завершив честный рабочий день, приезжают домой и отдыхают, эти безобразники стекались, сползались под покровом ранних зимних сумерек в этот свой «Фаланстер», чтоб послушать провокационные речи, возбуждающие на нехорошее рифмы. И ведь не лень же было тащиться! Лучше б пивка возле метро (если нет средств на цивилизованный бар) попили бы, о девчонках поговорили…
Вообще, не скажу за другие регионы России, а в Москве созданы все условия для достойного существования нормального человека. Работа приличная найдётся любому (если, конечно, обладаешь энергией и знакомствами); отработав, имеешь полное право отдохнуть как только угодно душе. Хоть в кафе пойти, хоть в ночной клуб, в кинотеатр или просто театр. А можно и удачу попытаться поймать — на каждом шагу блещут разноцветием залы игровых автоматов. Манят, мигают, зовут… А для самых спокойных, для милейших граждан — домоседов, имеется великое чудо цивилизации — телевизор.
Десяток (по самым скромным оценкам) каналов с набором зрелищных, поистине высокорейтинговых передач. Фильмы, ток-шоу и прочее, прочее… 21 января, кстати, в то самое время, когда эти чегеваристые собрались на фортель, ведь столько на голубых экранах всего интересного было. Просто глаза разбегались! На одном канале — «Слабое звено» с Марией Киселёвой, на другом — государственный (читай: самый непредвзятый и объективный) выпуск новостей, на третьем — наш, отечественный, сериал «За кулисами». И так далее — одно бесподобней другого. Все нормальные, считаю, обязаны (если не на дежурстве, конечно, находятся) купить в палатке бутылочку-другую «Клинского», сухариков со вкусом бекона и смотреть-смотреть, плавно, ненавязчиво отходя ко сну. Но ведь есть же такие, что вместо телевизора хотят безобразничать!
Чего дуракам не живётся-то? А?..
Вместе с тем, не всё хорошо и в средствах массовой информации. Тут тоже есть свои смутьяны. Печатную продукцию опускаю — в ней я давно произвёл для себя жесточайший отбор, а вот то, что информирует теле- и радиообразом, непредсказуемо… Нет, в телевизоре почти наведён порядок, очень редко ныне наткнёшься на что-либо вопиющее, а с радио — хуже. Злейшая язва там, не побоюсь этого слова, «Эхо Москвы».
Каким макаром ещё уцелел этакий рупор, ума не приложу. Одна за другой текут всяческие передачи против установившегося порядка, этот Шендерович там именно всплыл — и опять глумится. Да и новости крутят какие! Нигде больше об ином событии не сообщается, только на «Эхе». Что это значит? А значит, что врёт оно, «Эхо», врёт и не краснеет.
Недавно, к примеру, целый день передавали следующее: омоновцы рвутся в подвал лимоновской партии, а лимоновцы заперлись и грозятся вены себе повскрывать. Послушал я, ужаснулся, стал по другим станциям и телеканалам информацию проверять, целый день на это угробил. Нет нигде ничего подобного, хоть ты тресни. Никто никуда не рвётся, никто вены не полосует. Нормально всё протекает, стабильно… В общем, больше решил я «Эхо Москвы» не слушать.
Да и что, если задуматься, и давно пора разогнать этих лимоновцев оголтелых. Сил больше нет никаких терпеть. Никакой жизни от них нормальным-то людям. Вот была, помню, премьера очередного шедевра про Джеймса Бонда в кинотеатре «Пушкинский», а эти перед входом устроили крики, транспарантиком каким-то трясли. Или вот яйцами всё кидаются, майонезом брызгают. То в справедливейшего председателя ЦИК, то во второго человека нашего — в симпатичного всем здравомыслящим премьера страны. Мало что унижают людей таких высокопоставленных, так ещё и костюмы добрые портят!.. А если проанализировать трезво — ведь это же вовсе не хулиганство, а терроризм форменный, и яйца в данном случае — опаснее автомата.
Не-ет, террористы они, террористы отпетые — ужас хотят в душах нормальных людей посеять. С последних устоев сбить…
Вот ярчайший кинорежиссёр, актёр, продюсер, гуманист, меценат, общественный деятель, великий наш современник крайне правильно на кидание в себя отреагировал. Указал охране, кого хватать, а затем в зал спустился да каблуком по башкам безмозглым. Каблуком! (Все каналы, кстати, кадры сии показали — в плане руководства по противодействию.) Потом же в тюрьму радикалов отправил.
И главаря ихнего, твёрдо считаю, зря на свободу вернули. Пускай бы сидел и думал. Именно: думал, а не книжонки строчил. Настрочил ведь столько, сколько нормальный наш человек и за жизнь всю не осилит. А этому на два часа в день — отдельную камеру, стол, тетрадочку. Работай, пожалуйста!.. Вот я когда-то где-то читал, что в тридцатые годы в тюрьмах перед справлением нужды выдавали кусочек бумаги со спичечный коробок, а потом проверяли — использован кусочек этот по назначению или нет. Верно, разумно. И — главное — экономия.
И сейчас, вместо того чтоб разрушительные разные книжонки печатать, лучше бы, например, «7 дней» бесплатно по почтовым ящикам распространяли. Очень полезное периодическое издание — и телепрограмма имеется, и подробности жизни прославленных людей узнаёшь. Вроде Ксении Собчак очаровательной или талантливого такого Верки Сердючки.
В заключение крика души хочу напомнить: мы живём в го-су-дар-стве, и нечего тут устраивать, тем более когда доллар падает, а ВВП так хорошо растёт… Честно признаюсь, я бы, будь на то моя воля, всех этих, кто на так называемую презентацию 21 января заявился, до единого просто увёз бы кое-куда. И, как говаривал литературный герой позапрошлого просвещённого века, «месяца, этак, на три, на четыре!..».
Нет больше сил никаких терпеть.
Среди заражённого логикой мира…
Такие ребята лет десять назад были, наверное, в каждом городе. (Может быть, есть и сейчас, но я не встречаю.) Казалось, что их все знали: тусовщики всевозможных мастей, молодые и пожилые интеллектуалы, алкаши у ларьков, старушки на скамейках, коммерсанты и бандиты, работяги с заводов, милиционеры, дворники… И не было особой разницы — заштатный ли это городишко, региональная столица, как Абакан, или мегаполис. Для таких, каким был Ванька Бурковский (называли его обычно — Мышь), любой город — словно много-многоквартирная коммуналка, и все жители-жильцы — соседи, со всеми так или иначе ты знаком, кому-то симпатичен, кому-то нужен. У Мыша было огромное количество приятелей, чуть не с каждым встречным человеком на тротуаре он здоровался.
Ему очень подходило это прозвище — Мышь. Но точнее, наверное, хотя, конечно, и неблагозвучее, было бы — Крыс. Помните мультфильм, где мальчик, играя на дудочке, заводит крыс в реку? Так же и Ванька, напряжённо, с остановившимся взглядом, ссутулившись (а был он высокий, длинный даже), шёл куда-то по жизни. Будто некто вёл его… И имя — Иван — тоже подходило ему. У Петрушевской есть рассказ «Бал последнего человека», герой которого словно списан с Мыша, и зовут его так же — Иван. Большой, умный, пьяный, гибнущий… В нём странно смешались два типа, две крови — еврейская от отца и русская, сибирская — матери.
Лет с тринадцати, говорят, Мышь был в тусовках. Хиппи, потом трэшеров, панков, художников, начитанных бездельников, которые вели на запущенных квартирах многосуточные интеллектуальные разговоры. И как человек тусовки, Мышь занимался очень многим: красил картинки, клеил коллажи, стучал на барабанах в рок-группах, не имея слуха; он писал прикольные рассказики, печатал в газетах статьи на разные темы, выпускал рукописную газетку «Шиз гада»… Конечно, чуть не каждый день напивался, утро начинал с набора колёс, не отказывался раскурить косяк, варил химку…
Прожил он двадцать лет и две недели, но умер совсем стариком. Немощным, полусумасшедшим, обессиленным. Многие определили, что он просто сторчался, а я думаю — устал видеть жизнь, не умея
