грудь?
– Расслабьтесь, Вирджиния. Доктор Дэвидсон удалил только опухоль, – сообщил доктор Мейсон.
– Был ли это… –
– Результаты исследований будут готовы дня через три. Как только я их получу, то сразу же поставлю вас в известность. А вы тем временем отправляйтесь домой, там вам будет намного удобнее.
– Когда можно выписываться? – спросила Джейн.
– Если не возникнет ничего непредвиденного, то через четыре часа, – сказал доктор.
– Вы уверены, что это безопасно? – задала вопрос Кэндас.
– Абсолютно. Если дома возникнет какой-нибудь вопрос или случится что-то непредвиденное, позвоните мне. – Он похлопал Вирджинию по руке. – Вы держались отлично, Вирджиния. Перед выпиской к вам зайдет медсестра и все объяснит.
Доктор Мейсон покинул трех женщин, безмолвно глядящих друг на друга и все еще обуреваемых страхом. Вирджиния потянулась за водой, и Джейн подошла, чтобы наполнить стакан. Кэндас стала переставлять хрустальных зверюшек с подоконника на подставку для телевизора, а потом обратно. Она пыталась чем-то занять себя.
– Не могу вынести эту неопределенность, – взорвалась Кэндас. – Я думала, он сообщит мнение патолога. Почему никто из нас не догадался его спросить?
Если бы взглядом можно было убить, то Джейн испепелила бы Кэндас на месте.
– Я только высказала вслух наши мысли. Почему мы не спросили? – Кэндас была смертельно напугана.
Вирджиния притронулась к повязке на груди.
– Потому что я не хочу этого знать, – сказала она.
Ей хотелось забыться, покуда все не закончится.
– Я хочу, чтобы все поскорее закончилось, – прошептала она.
– Все закончится, – попыталась успокоить ее Джейн. – Уже недолго.
Вирджиния верила Джейн, поскольку ничего другого ей не оставалось, поскольку неверие в скорую и счастливую развязку свело бы ее с ума. Она обессиленно откинулась на подушки.
– Болтон уехал? – спросила она.
Дверь распахнулась, и он вошел в палату, привнося с собой надежду, прекрасные воспоминания… и невыносимую боль.
– Нет, – ответил он. – Я не покину тебя, Вирджиния. Ни сейчас, ни в будущем.
18
Вирджиния знала, что должна отослать Болтона прочь, но у нее не хватало на это храбрости. Кроме того, его спокойная сила обеспечивала ей ту поддержку, которую не могли дать ни Кэндас, ни Джейн. Если она обопрется на него, то, возможно, все закончится благополучно.
– Я рада, что ты здесь, – сказала Джейн.
– Спасибо, Джейн, – он с благодарностью пожал руку рыжеволосой женщины.
«Как легко он ладит с людьми», – подумала Вирджиния. Это была естественная непринужденность, частично выработанная журналистским опытом, но прежде всего вызванная добротой и величием духа.
Кэндас не чувствовала себя столь же спокойно и уверенно в обществе Болтона, как Джейн. Она явно волновалась, смущалась, краснела, бледнела и нервно теребила носовой платок.
– Я… ух… – она прокашлялась и добавила: – Я тоже рада.
– Это много для меня значит, Кэндас, – ответил Болтон, пристально глядя на девушку.
– В последнюю нашу встречу я вела себя по отношению к вам не очень хорошо… Я была к вам несправедлива… Я… я… прошу прощения…
– Извинения приняты, – улыбнулся Болтон.
– Ой, я умираю с голоду. – Джейн схватила свою сумочку. – Кэндас, спустимся в кафетерий и перехватим по бутербродику, что ты скажешь? – Я уже… – Джейн многозначительно глянула на нее, и Кэндас опять покраснела. – Хорошо. Мы скоро вернемся, мама.
Вирджиния была слишком измучена, чтобы возражать против более чем откровенных действий Джейн. Когда дверь закрылась, Болтон подошел к ней и откинул с ее лица волосы.
– Не хочу, чтобы тебя смущало мое присутствие, Вирджиния. Тебе пришлось пройти сквозь суровое испытание, и я не собираюсь упоминать некоторые вещи, чтобы не расстроить тебя еще больше, – сказал он.
– Отлично. – Она закрыла глаза, а он сел в кресло рядом и взял ее за руку. – Болтон… спасибо, что оставил меня наедине с Джейн и Кэндас, когда пришел доктор Мейсон.
– Это был конфиденциальный разговор о чем-то очень личном и болезненном. Если захочешь посвятить меня в него, то я всегда готов тебя выслушать, – он говорил спокойно, но настойчиво.
– Не думай, что я изменила свое мнение, но… ты самый замечательный мужчина из всех, кого я знала, – прошептала Вирджиния.
Он улыбнулся.
– Вирджиния, я не рассчитываю на легкую победу. Но не обольщайся, я действительно рассчитываю победить. – Он нежно пожал ей руку. – Отдыхай. Тебе нужно восстанавливать силы.
– Я закрою глаза. Совсем ненадолго, – согласилась она.
Было так приятно держать его за руку, знать, что он здесь, и ухаживает за ней.
Пока она спала, Болтон молился. Он молча призывал Великого Маниту, чтобы Отец Создатель распростер свои могучие крылья, способные утешить и излечить, над прекрасной хрупкой женщиной, лежавшей на узкой больничной койке. На языке апачей он просил у Великого Духа своего народа придать Вирджинии силу медведя и на орлиных крыльях вознести ее ввысь, чтобы она снова могла летать.
Он просил и за себя. Мудрость его предка Кочиса, вождя апачей Чирикахуа, вселились в него, когда он изливал свои мольбы на древнем языке атапасков.
– Великий Дух, когда я буду просить руки своей любимой, ниспошли мне слова, которые лучиками света проникнут в ее сердце.
На него снизошло успокоение, и Вирджиния тоже улыбнулась во сне. Болтон не сводил с нее глаз, а через некоторое время в палату на цыпочках прокрались Джейн и Кэндас, чтобы молча принять дежурство.
Вирджиния все еще спала, когда в палату вошла медсестра. Она подробно рассказала Джейн, как надо ухаживать за больной.
– Сейчас я привезу каталку, – сказала сестра, – и вы сможете отвезти ее к машине и далее – домой.
– Ей не нужна каталка, – ответил Болтон, бережно поднимая Вирджинию с кровати и прижимая к своей груди.
Он так осторожно держал ее, что она не проснулась, даже когда он посадил ее в машину Джейн. Она раскрыла глаза только тогда, когда он ступил на лестницу, ведущую в ее спальню, и поняла, что лежит на руках у Болтона, который не спускает с нее взгляда собственника.
Может, они только что встретились и он несет ее наверх, повинуясь неукротимой страсти? Но приступ боли и тесная повязка вокруг груди напомнили ей, что у нее нет ни той энергии, ни того тела, которое могло бы вызвать страсть в ком-либо, не говоря уже о столь прекрасном мужчине, как Болтон Грей Вульф.
Если бы она была сильнее, то пнула бы что-нибудь ногой. Изо всех сил.
– Пусти меня, – воспротивилась она. – Я в состоянии идти сама.
– Вижу, к тебе возвращаются силы, – сказал Болтон, улыбаясь и не выпуская ее из своих объятий.
– Я же попросила меня отпустить. Где Джейн и Кэндас? – возбужденно спросила Вирджиния.
– В кухне, готовят ужин, – сообщил Болтон.
Прямо перед ним появилась настежь распахнутая дверь спальни – врата ада… или рая. Вирджиния не могла видеть Болтона в этой интимной обстановке своей спальни, не хотела наблюдать за ним в зеркалах, отразивших однажды их любовный союз.
– Дальше ты не пойдешь, – твердо произнесла она.
