здесь, в лесу. Теперь его избранница — Мэндж. И так хорошо целоваться с ним, и руки так ласковы и сильны…
Мэндж резко включила зажигание в машине.
— Хорошо, что я тогда не очень-то поверила твоим обещаниям, — бросила она.
— Конечно, хорошо, — спокойно согласился Джеймс.
Мэндж не стала развивать эту тему.
— Где ты оставил машину?
— У гостиницы «Волшебная свирель». Так что, ты решилась наконец меня подвезти?
— Похоже, у меня нет выбора. Ведь без меня ты вряд ли выберешься отсюда. Дождю не видно конца. А куда поедешь потом?
— Никуда. Я остановился в гостинице.
Мэндж зябко повела плечами.
— Остановился? — переспросила она. — Надолго?
— Посмотрим. Как получится.
Джеймс внимательно посмотрел на Мэндж. Он видел, как она хмурилась, но это не мешало ему любоваться ею. Густые мокрые волосы рассыпаны по плечам, нежная кожа чуть тронута загаром. Правда, черты лица стали строже. Да появилась морщинка на лбу.
— Ты теперь возглавляешь «Сэнд и сын»? — спросил он.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Мэндж.
— Я вчера вечером долго сидел в баре. Слышал кое-какие разговоры. Говорят, ты стараешься оставаться такой же милой и разумной девушкой на радость старушкам и пастору церкви.
— Ты расспрашивал обо мне? Какое тебе до этого дело?
— Да брось, Мэнди. Ты же знаешь, как деревенские любят посплетничать. Мне даже не надо было ничего спрашивать. Все, кто меня помнил, только и делали, что расписывали, как хорошо ты обходишься без меня.
— Ты же всегда ненавидел сплетни, — съехидничала Мэндж.
— Оказалось, в них есть кое-какая польза. — Джеймс поудобнее устроился на сиденье. — Например, я разузнал много любопытного о тебе. Сама ты мне вряд ли рассказала бы.
— Например, что?
— Ну, например, что тебе в жизни пришлось нелегко. Ты даже и года не проучилась в колледже, где изучала садоводство.
— Я была вынуждена вернуться домой. Отец уже не мог управляться один, — начала оправдываться Мэндж.
— И ты как хорошая девочка понеслась домой по первому зову?
— А если бы у твоего отца случился сердечный приступ, ты бы оставил его одного?
— Мой отец в состоянии заботиться о себе сам, — жестко парировал Джеймс.
— А мой не мог! Ему нужна была помощь в работе, ведь он заболел.
— Хорошо, но почему потребовалась именно ты? Почему твой братец не помог ему?
— Гарри был очень молод.
— Сейчас он уже не так молод. Но я слыхал, что он уехал в Америку и оставил тебя с твоими проблемами одну.
Мэндж попробовала объяснить все по-своему.
— Гарри учился в университете, когда умер отец. — Она стала нервно крутить колечко на пальце. — Было бы глупо не дать ему возможности завершить образование. Я ведь работала с отцом, была в курсе всех дел. А что Гарри? Он не был еще готов к самостоятельной деятельности после окончания университета. Ему хотелось попутешествовать, и не было никаких причин менять его планы. Мне показалось гораздо разумнее самой продолжать заниматься делами фирмы.
— Ты всегда оправдывала Гарри. — Джеймс покачал головой. — Это единственный человек, по отношению к которому ты никогда не была разумной.
Мэндж подумала, что и к Джеймсу она относилась точно так же, но не могла сейчас сказать ему это.
— Ты всегда не любил моего брата, — заметила она.
— Мне не нравилось, как ты добровольно прислуживала ему. Всегда спешила домой, чтобы приготовить ему еду, подать обед, постирать рубашки, вытереть нос и даже почистить туфли.
— Он же был ребенком!
— Ничего себе ребеночек! В таком возрасте человек в состоянии заботиться о себе сам.
Мэндж вздохнула. Это был их давний спор. Джеймс никогда не понимал ее близких отношений с отцом, не одобрял заботы о брате, которому она старалась заменить мать. Когда мама умерла, Гарри едва начал ходить.
Джеймс решил больше не ворошить прошлое.
— Значит, Гарри теперь в Южной Америке, а ты занимаешься бизнесом в Грэнтоне.
— Значит, так, — холодно подтвердила Мэндж.
Джеймс внимательно посмотрел на нее.
— Тебя всегда тянуло к садоводству, к растениям. Не могу тебя представить на ремонтных работах в доме. Тебе ли возиться с электросваркой или сантехникой?
— Мы привлекаем квалифицированных рабочих. Я же занимаюсь бумагами и стараюсь найти заказы для всех нас.
— Но все-таки это ведь не совсем то, чем бы ты хотела заниматься? Не так ли?
Мэндж вспомнила свои мечты: окончить курс садоводства и стать дизайнером по озеленению. Господи, как это далеко от того, что она делала сейчас.
— Да, ты прав, — согласилась она.
— А для чего тогда тратить время на нелюбимую работу? — удивился Джеймс. — Твой отец умер. Ты сделала для него все, что могла. Тебе ничто не мешает продать фирму и заняться садоводством.
— Это не так легко, — вздохнула Мэндж.
Сквозь бесконечные потоки дождя она едва различала сад, деревья. Да еще и стемнело. Но ей не было нужды всматриваться. Она и с закрытыми глазами могла вспомнить каждое дерево, каждый куст.
— Я не могу оставить Бэсси и других сотрудников без работы только из-за того, что мне все осточертело, — попыталась объяснить Мэндж.
— Оправдываешься, что ли? — ухмыльнулся Джеймс. — Согласись, тебе хочется все оставить по- старому, ничего не менять в жизни.
— Неправда, — почти крикнула Мэндж, на минуту потеряв контроль над собой.
— Да? Ну тогда возьми управляющего и не продавай фирму.
— Ты считаешь, я не думала об этом? Тебе легко сидеть здесь и указывать, что делать. Но не все такие безответственные, как ты. Дело в том, что я не могу никому платить за мою работу. Да и все обстоит таким образом, что если нам не повезет и мы не получим контракт, мне нечего будет продать. Фирма лопнет.
— А какой-нибудь шанс есть? — спросил Джеймс. В его голосе не слышалось большой заинтересованности. Конечно, это же не его фирма.
— Вероятность есть, — сказала Мэндж. — Я послала свои предложения по реставрации усадьбы Грэнтон.
— Что? Не той ли гадкой компании, которая собирается уничтожить розовый сад?
Мэндж разозлилась: он еще и шутит. Ему хорошо издеваться!
— У меня небольшой выбор, дорогой. Сейчас мы выполняем кое-какие мелкие работы. Но потом мне будет нечем занять рабочих. Я в ужасе от того, что придется трогать Грэнтон, но это все-таки даст достаточный объем работ, и я хоть на время перестану беспокоиться из-за денег.
Теперь Джеймс слушал ее внимательно.
— Значит, ты собираешься навсегда застрять здесь, в Грэнтоне? Когда-то у тебя была возможность уехать, помнишь?
Мэндж вспомнила, как давно Джеймс говорил ей: «Давай уедем. В Лондон, в Америку, куда хочешь.
