на какую-то застывшую музыку, ритмичную, с плавными и неожиданными переходами с тона на тон.
Следом за провожатым Слава попал в здание, минуя двух охранников в полном боевом вооружении — лучемёты, зеркальная броня, отражающая лучевые удары, глухие шлемы с узким, так же зеркальным забралом. Они держали в руках тяжёлые лучемёты, снятые с предохранителя и были готовы в любой момент пусть их в дело. Огонёк на груди охранника, ведущего Славу, запульсировал зелёным, когда тот пересёк порог дома и охранники не шевельнулись, чтобы преградить дорогу. Горит зелёным — значит — есть разрешение на посещение.
Гравитационный лифт внёс охранника и его подопечного на самый верх здания, в сад, наполненный незнакомыми экзотичными растениями, окружающими бассейн с голубой водой, в котором радостно плескались жёны Агарлока, наперегонки плавающие вдоль пятидесятиметрового бортика.
Слава посмотрел, как они делали заплывы и подивился их ловкости — как будто родились в воде. Плавали эти женщины буквально как рыбы, часто уходя под воду и задерживаясь там на минуты. Выныривая они даже не задыхались, из чего Слава сделал вывод, что предки арсов имели какое-то отношение к водной среде. Может потому у них и зелёная кожа? Само собой — женщины купались совершенно обнажёнными. Это не вызывало недоумения по нескольким причинам — во-первых они у себя дома, во-вторых, Слава сразу заметил тут, на Алусии, культ обнажённого тела — например, бои на той же Арене.
Если вспомнить, а Слава помнил — в древней Греции все спортивные соревнования проходили только с полностью обнажёнными атлетами — это зафиксировано на всех фресках. Тут же ему подумалось, что легенды о богах на Олимпе — не отголоски ли некоторого знания об 'курирующих' Землю инопланетянах?
Женщины вышли из воды и подняв руки вверх встали у борта, пока несколько рабов и рабынь растирали их пышными, воздушными полотенцами.
Рабы-прислуга были из разных рас — и люди, с различной окраской кожи, и небольшие пушистые существа, напоминающие плюшевых мишек, и такие, определения которым он не мог дать — похожие на высоких фламинго с странными, почти человеческими лицами в окружении перьев. Может это были и в самом деле такие птицы, или же продукт генетических мутаций — знать этого Слава не мог.
Не отрываясь он смотрел на двух зелёных сестёр, пытаясь определить — чем же, кроме кожи, они отличаются от земных женщин — и не нашёл отличия. Высокие, немного пониже его самого, очень стройные — как дорогие фотомодели. Небольшие, крепкие груди (при таких деньгах как у их семьи — не сложно!), округлые бёдра, плоские животы и твёрдая попка, не колыхающаяся при ходьбе лишним жиром — как бывает у некоторых женщин. Посмотришь — вроде попка, как попка, а тронешь — а она как из студня. У этих — под кожей ходили упругие, твёрдые мышцы. А попой, как это говорят, можно было колоть орехи — настолько она тверда и упруга. Заметил — практически у всех здешних женщин волосы были очень коротки — практически как мех у животных. Физические особенности? Или мода? В принципе — это довольно-таки удобно и практично. Зачем на голове длинные волосы? Путаться? Разводить вшей и блох? Собирать грязь? Возможно, что в доисторическое время женщины укрывали волосами своих детей, грели их. Но через сотни тысяч лет, а уж тем более миллионы — этот рудимент должен был умереть, как и оволосение на теле. Зачем телу волосы? Зверю — нужны волосы, шерсть. Человеку, одевающемуся и живущему в тёплых домах — зачем? То-то — зачем? Слава заметил ещё раньше, что все, кто из мутации вышел человеком, без примеси зверя, потеряли оволосение на теле. Похоже, что хозяева строили тела по своему образу и подобию. Ему странно было видеть свои голые, безволосые руки и ноги, а также….в общем — чистый и гладкий, аки младенец.
Присмотревшись к анатомии женщин, Слава с облегчением отметил для себя, что ТАМ у них всё как надо. Никаких отличий, по крайней мере, внешних, от обычных земных женщин не было. Опять же — никаких — кроме полного отсутствия волос, да зеленоватого цвета кожи.
Он почему-то боялся, что эти зелёные имеют что-то вроде яйцеклада и каких-нибудь экзотических органов, ну как паучихи там, или жуки. Не мог представить себе — как он будет заниматься сексом с жучихами?! Потрахаются — и ррраз! — голову откусят. Ну как самка тарантула.
— Эй, давай его сюда! — махнула рукой одна из женщин — обе были неотличимы друг от друга внешне, и понять, кто есть кто, можно было только по их поведению — Амилла была более резкой, активной, доминировала в их союзе, а Скирина более пассивной, и лишь в её постоянном противоречии сестре выражался стихийный протест против доминирования.
— Чего он до сих пор в штанах? — женщина подошла и бесцеремонно рванула за пояс, отчего брюки лопнули и клочьями сползли с бёдер Славы — и рубаху давай сюда! Это у себя в клетке будешь ходить одетый, а тут — только голый! Эй, вы, да вы — двое — быстро сюда! Отмыть его хорошенько и подготовить к постели. Смойте с него вонь рабского загона — от него клеткой за пять шарлонгов смердит! Доставите в розовую спальню!
Женщины, виляя аккуратными попками, удалились с площадки, а Слава остался стоять на месте, красный от злости и возбуждённый, как и полагалось передвижному фаллоимитатору.
К нему подбежали две симпатичные девушки с голубыми глазами, похожие на двух куколок Барби и стали его намывать, поливая из прозрачного кувшина и намыливая чем-то душистым, пахучим. Они прижимались обнажёнными телами, упругими и красивыми, так, что он чуть не кончил. Может это и было смыслом слов — 'подготовить к постели'? Ему не дали помочь в омовении — залезли во все места, промыли все складочки и очень быстро натёрли каким-то кремом, пахнущим орехами. Потом равнодушный охранник снова повёл его вперёд.
Розовая спальня была такой розовой, что казалось, будто попал внутрь стеклянной коробочки с розовыми стенами. Так, в общем-то и было — прозрачные стены, потолок, пол, громадная кровать с гладкими, тонкими простынями — всё было розовым. На фоне розовых простыней выделялись две зеленоватые фигуры, с интересом наблюдающие за его появлением.
— Хорош, да! Ну-ка, иди сюда, красавчик! — одна из женщин вскочила с места, схватила его за…в общем, поволокла за собой, как ребёнок волочит чайник — держа за носик.
— Амилла — мы же договорились — я первая — обиженно вскричала вторая женщина, но Амилла, возбуждённо сопя, буркнула — да ладно, ладно, я недолго — потом ты. И тебе хватит! Я на него посмотрела — так захотелось секса, что просто трясётся всё внутри! Дрожит! Давно у меня не было таких экземпляров!
Амилла толкнула Славу на постель, он упал на спину, раскинув руки. Женщина ту же запрыгнула на него и приняла в себя, сладострастно застонав:
— Ох, как я этого хотела!
Игрища продолжались часа три — эти самки были неутомимы, как две тигрицы, но, наконец, они насытились и откинувшись на подушки, устало прикрыли глаза:
— Всё, увози его…
Всё это время охранник и толпа рабов стояла возле постели, наготове к оказанию услуг. Весь этот трёхчасовой марафон происходил под их зоркими, не упускающими ничего взглядами. Если бы Славу не модифицировали, он бы ни в жисть не смог бы заниматься ЭТИМ под пристальными взглядами двух десятков людей! Ну — пусть не людей — но разумных существ. Сейчас же, забыв о зрителях, выкладывался по-полной, сам удивляясь своей сексуальной прыти.
— Ну ты силён… — протянула Скирина — сестрёнка, это один из тех немногих сексуальных партнёров, что чуть меня не заездили! Теперь всё будет болеть два дня!
— Зато оторвались по настоящему — усмехнулась сестра — а ты — поехали в бордель, поехали в бордель! Мол, что это раб сможет?! А я-то лучше вижу в рабах потенциал, согласись!
— Согласна. Ну всё. Я отдыхаю…ведите его к Халкору и Сильмаре — пусть терзают. Кстати — ты включила запись симулятора?
— Я что, похожа на идиотку? Конечно включила!
— Замечательно! Теперь в любой момент повторим…и болеть ничего не будет — Амилла похлопала сестру между ног и засмеялась.
Слава чувствовал себя выжатым, как лимон — сёстры сосали из него все запасы семени всеми доступными им методами — но вообще-то, ему было хорошо. Постоянный сексуальный голод стих, заглушенный трёхчасовыми упражнениями, и он мог спокойно размышлять, не возбуждаясь от всего, что
