Гордон достал заранее охлажденную бутылку шампанского и наполнил бокалы. Алекс, облокотившись на перила балкона, с удивлением смотрела на него.
— Мы что-то празднуем? — спросила она, беря протянутый ей бокал и улыбаясь сладчайшей улыбкой, которая всегда задевала его.
— Да, успешное годовое собрание, — ответил Гордон.
— Но ведь сегодня — не понедельник и собрание еще не состоялось?!
— Это неважно! Ты обречена на успех!
— И все благодаря тебе, дорогой.
— Ерунда! Ты работала как вол. Мне оставалось только наблюдать со стороны.
— Нет, Гордон. Ты сделал гораздо больше, — возразила Алекс, и ему показалось, что она готова расплакаться. Но Алекс справилась с собой, подняла бокал и уже с улыбкой продолжила: — За Гордона Кросби! За моего учителя! За моего лучшего друга!
Они чокнулись и пригубили шампанское. Сквозь хрусталь бокала Гордон наблюдал за своей Элизой Дулиттл.
Неожиданно он понял, чем для нее был этот вечер. Ее выпускным вечером. Да, потому что она из наивной ученицы превратилась в окончательно оперившуюся птицу высокого полета. И его роль учителя скоро закончится. Гордон, старина, сказал он себе, готовься к прощальному поцелую. Пусть не сегодня, но скоро. Очень скоро…
— Правда, нам было хорошо вместе? — спросил он, за улыбкой скрывая боль.
Господи, как это люди умудряются влюбляться не один раз? Это же немыслимо перенести!
— Более чем хорошо, — согласилась Алекс, не делая, однако, попытки разрядить обстановку.
— Надеюсь, в Опере тебе тоже понравится, — заметил он сухо.
— Уверена в этом.
— Я вызвал лимузин. — Гордон начал осознавать, что попусту теряет время.
— О Господи! — воскликнула она, смакуя шампанское. — Тебя следовало бы наказать за такое расточительство, но я не уверена, что это принесет пользу.
— Мне нравится тратить деньги на своих женщин, — небрежно заметил Гордон и, прежде чем понял, достигла ли цели его колкость, отвернулся долить бокал.
Если Алекс не отреагирует и на эту шпильку, ему не вынести ее безразличия. Алекс крепко сжала бокал, стараясь не выглядеть слишком огорченной. Хотя вряд ли Гордон заметил бы это. Он даже не смотрит в ее сторону! Впрочем, сам-то он понял, что сказал? И как — умышленно или не отдавая отчета? А может, таким образом дал понять, что все эти тряпки из модных магазинов — обязательное приложение к его любовницам? Как вознаграждение за услуги? Сегодня она почувствовала в нем какую-то перемену. В его словах появилась двусмысленность, в глазах то и дело вспыхивала злость.
Алекс задумалась. А что, если я, того не заметив, обидела его чем-нибудь сегодня? Или вчера? Вроде нет. Или мне просто кажется, что я его чем-то задела?
— Когда нам выходить? — спросила она. Гордон быстро повернулся к ней. Залпом осушив полный бокал, он посмотрел на часы. Это был роскошный золотой «ролекс», стоивший целое состояние. Как, впрочем, и вечерний костюм. Никогда еще Гордон не казался Алекс более привлекательным и в то же время более отчужденным, чем сегодня вечером. Как бы великолепно ни выглядела она сама, в ней никогда не было уверенности, что их отношения — надолго. Этот страх обычно усиливался, когда они оказывались вместе на публике. Алекс всегда казалось, что именно сейчас Гордон встретит какую-нибудь более красивую и искушенную женщину. В такие моменты Алекс старалась соблазнить его, «завести», заставить страдать. Особенно ей нравилось возбуждать его, когда у Гордона не было возможности немедленно овладеть ею. Ей нравилось прижиматься к нему в переполненном лифте, дотрагиваться ногой до его ноги под столом в ресторане или когда Гордон был за рулем. Правда, пару раз он был вынужден съезжать на обочину, чтобы тут же, в машине, заняться с ней любовью, пренебрегая вероятностью того, что кто-нибудь их заметит. Алекс стало интересно, отчается ли Гордон на подобное безумство на заднем сиденье лимузина, отгороженном от шофера только стеклом?
— Машина заказана на половину седьмого, — ответил Гордон. — Спектакль раньше восьми не начнется, но неплохо бы что-нибудь выпить в театральном буфете и поболтать кое с кем.
Алекс дерзко представила, что к тому времени, как они доедут до Оперы, думать о чем-нибудь подобном он уже будет не в состоянии… Однако, когда в лимузине она провокационно положила руку на бедро Гордона, тот невозмутимо отвел ее и переложил на колени Алекс.
— Дорогуша, — протянул он, — тебе надо бы запомнить, что мужчинам нравится выдавать авансы. Так ты получишь желаемое раньше, чем пройдет ночь, не беспокойся об этом.
Сильнее унизить Алекс было просто невозможно. Если Гордон задумал испортить ей вечер, то преуспел. Ее раздражало все: и толпа богатых и знаменитых в фойе, и сутолока в театральном буфете, и уйма очаровательных женщин, строивших глазки Гордону, — особенно молоденькая блондинка с потрясающими формами, с которой он проболтал почти полчаса.
Даже опера не доставила Алекс удовольствия. О каком удовольствии можно говорить, если она сгорала от ревности? По дороге домой Гордон не проронил ни слова и, казалось, был от нее в тысяче километров. И позже, когда они занялись любовью без предварительных ласк, без любовной игры, позы, которые Алекс раньше находила невероятно возбуждающими и сексуальными, сейчас показались ей крайне непристойными и отталкивающими. Она не испытала оргазма. Ни разу.
Когда Гордон, так и не сказав ей ни слова, ушел в ванную, где почти час простоял под душем, Алекс, уткнувшись в подушку, прорыдала все это время.
Следующий воскресный день был еще хуже. Гордон, сославшись на то, что ему необходимо встретиться с Майклом, уехал сразу после завтрака и вернулся домой поздней ночью, Алекс притворилась спящей, но он даже и не пытался разбудить ее. Так она и пролежала до утра в темноте, стараясь уснуть.
Она поднялась с первыми лучами солнца. День предстоял жаркий, в прямом и в переносном смысле. Понедельник — день тяжелый! И зачем только собрание акционеров назначили именно на понедельник?
Гордон завез Алекс в офис и тут же умчался, сославшись на то, что у него есть и свой бизнес, которым тоже неплохо бы заняться, в конце концов.
К счастью, Алекс отлично подготовилась к собранию и все прошло гладко.
Гордон неожиданно появился на обеде, который Алекс дала в ресторане для сотрудников «Роковой женщины» в благодарность за их хорошую работу и поддержку на собрании. Обед превратился в праздник, когда с биржи пришло сообщение о том, что акции компании перевалили долларовую отметку.
Алекс больно задело бесцеремонное поведение Гордона. Он даже не поздравил ее с успешным завершением собрания, а ведь и на обед его никто не приглашал, праздник предназначался только сотрудникам компании. Однако она нашла в себе силы сдержаться и никто не заметил, что между ней и Гордоном пробежала черная кошка.
По дороге домой Алекс не выдержала.
— Гордон, что с тобой происходит? — прошептала она. — Разве ты не рад, что все прошло гладко?
Он холодно посмотрел на нее.
— Не пытайся искать повод для ссоры, дорогая. И не болтай ерунды! С чего бы мне быть недовольным, когда на возрождении компании я сделал огромные деньги?!
Алекс поморщилась.
— Я не об этом, Гордон. И не я пытаюсь поссориться с тобой. По-моему, это ты ведешь себя странно в последние дни.
— Что-то не замечал!
— Конечно, расскажи кому другому! Гордон, что происходит? Я… я больше так не могу!
— Не можешь — как? Ты считаешь, что я веду себя нечестно?
Она полными слез глазами уставилась на него.
