подконтрольных им территориях? Более того, я считаю, что фраза «у нас все хорошо» совсем не отвечает действительности!
Ярослав скривился. Ему не нравилось происходящее в домене с тех пор, как в его столице, городе Сычёвске, нас попытались отравить. И слышать от подчиненных слова: «А ты им поверил, потому что молодой Сыч твой друг», — ему было неприятно, но возразить было нечего.
Эльф же посчитал свою маленькую месть свершившейся и теперь прилежно исполнял целительский долг.
— Так, следи за пальцем, теперь за этим… Но как мы уберемся, если фургону пришел конец? Персик, что скажешь?
— Нужно спуститься в деревню за материалами и инструментами. — Гному очень не хотелось этого говорить, но выхода не было. — Я совсем не предполагал, что придется чинить фургон, и не подготовился.
— Еще нужно набрать воды, помыться и поесть горячего, — перечислил эльф. — Вон речушка бежит, из колодца лучше воду не брать. Капитан, ты как, дойдешь до деревни или тебя нести?
— Дойду сам.
— Может, вам лучше остаться здесь? — заикнулась было я, но Ярослав обратил на меня взгляд своих холодных серебристо-серых глаз и спокойно ответил:
— Нам лучше не разделяться в таком месте.
— Тогда пошли, — решил тролль.
— Мила, — шепотом спросил меня Персиваль, когда мы брели по дороге вниз к деревне, — а почему из-за того, что святилище развалено, нам нужно уехать отсюда до наступления темноты?
— Потому что в святилище обычно живет маг, или жрец, или оба сразу. И там очень сильны охранные чары против всякой нечисти и, что хуже, нежити. Обычно там спасаются от всяких неприятностей жители.
— А почему нежить хуже?
— Потому что ее убить тяжелее, она уже и так мертвая, — мрачно ответил тролль. — Святилище еще долго служит оберегом окрестных земель, даже если деревня опустеет, — мы в таких во время войны пару раз отсиживались. И то, что это святилище разрушено… Да ты не трусь, Персик, вероятно, опасности нет, мы просто перестраховываемся. Для нежити нужны ульдоны, до которых еще далеко, а все запасы волкодлаков в округе мы уже истребили.
Мы расположились на берегу маленькой речушки, где еще сохранились остатки мостков, с которых крестьянки стирали белье.
— Драниш, Персиваль, идите искать материалы для ремонта, — приказал капитан. — Мы с Даезаэлем разводим костер побольше, а девушки идут купаться и стирать, ходить в окровавленных тряпках — привлекать к себе лишнее внимание. До сумерек должны управиться и вернуться к фургону, так что бегом!
И мы разбежались каждый по своим делам. Есть тут опасность или нет, лучше это проверять в ставшем родным фургоне, а не посреди опустевшей деревушки.
ГЛАВА 2
Даже благородное происхождение почему-то не избавляет от желания регулярно поесть.
Мало удовольствия купаться в холодной речушке, однако смыть с себя пот и грязь было необходимо, поэтому я разделась в прибрежных кустах и нырнула в ледяную воду, с трудом подавив вскрик. Весна уже одаривала нас теплыми днями, но ночи еще были холодны, и вода с утра не успевала прогреться как следует. Тело покрылось мурашками, а воздух застрял в горле и никак не хотел проталкиваться ни в легкие, ни наружу.
— Быстро мойся, вылезай и растирайся полотенцем, — велела Тиса. — Потом пробегись до костра, высуши голову. А после этого возвращайся стирать. Простуда — последнее, что нам сейчас нужно.
Сама девушка осторожно вошла в воду, опираясь на импровизированный костыль. Ее лицо не дрогнуло, хотя сломанная нога, вероятно, очень болела. Я могла только позавидовать ее самообладанию. В такой ситуации жалобы с моей стороны выглядели бы совершенно недостойно и жалко.
Когда я подошла к костру, то увидела, что эльф спит, развалившись в опасной близости от пламени, а капитан, не только успевший разложить костер, но и даже, свежевыкупавшийся, — мокрые волосы небрежно схвачены шнурком в хвост, — варит кашу. Варит кашу!!!
— Даезаэль просил его не трогать, пока он не начнет гореть, — сказал Ярослав, достал из котелка большую ложку, подул и попробовал содержимое с самым серьезным выражением лица. — Что случилось, Мила? У меня на голове выросли рога?
— Вы варите кашу… — пролепетала я. Капитан не переставал меня удивлять.
Высокомерный, холодный, правильный чистокровный аристократ, сын Владетеля домена, два дня назад не испугался грязной работы по уходу за тяжелобольными, отдал все свои силы для того, чтобы спасти нас от волкодлаков, и сегодня варит кашу! Я-то была уверена, что он и понятия не имеет, с какой стороны мешочек с крупой развязывается!
— Варю. А кому еще этим заниматься?
— Вы же аристократ. — Я присела рядом с костром, распустив волосы и наскоро расчесывая их пятерней. Пока я тут греюсь, Тиса стирает. Девушка с презрением отказалась от моей помощи — я пыталась проводить ее к огню, — сказав, что она закаленная, чтобы от купания начать кашлять. Да и волосы у нее были намного короче моих и быстро сохли под весенним солнышком.
— И что? Это только для тебя я почему-то выступаю как мировое зло, а Драниш и Тиса даже не сомневаются, что, закончив работу, они получат свою миску горячей и питательной каши.
— Вы для меня вовсе не зло, я просто вас реально оцениваю, — возразила я. — К той же Тисе вы часто относитесь как к собаке.
— Она моя слуга, — спокойно ответил капитан. — Как я к ней еще должен относиться? Ты попробуй, лиши ее возможности у меня служить. Думаешь, ей это понравится? К тому же в нашем замке даже собаки никогда не голодали и всегда были ухоженными.
— Не сомневаюсь в этом. Ведь нужно же поддерживать статус Дома.
— Нужно, — согласился Волк, — но простым купеческим дочкам этого не понять.
— Не нужно считать остальных ниже себя только потому, что им не посчастливилось родиться в роду Сиятельных.
— Чистомир тебя сильно развратил своими убеждениями, — с отвращением сказал капитан. — И забил голову всякой чепухой. Он не такой, как все, он — выродок, не понимающий степени ответственности, лежащей на каждом благородном, и живущий по каким-то своим законам. Я удивлен, что его семья еще не изгнала этот позор из своего Дома!
Чистомир Дуб был моим другом детства, однажды спасшим мне жизнь. Недавно мы спасли его от слуг ульдона, желающих убить аристократа за совращение дочки мага-перерожденца. Чистомир клялся, что это было продиктовано интересами короны, но Ярослав ненавидел Дуба с тех пор, как он несколько лет назад соблазнил возлюбленную Волка, Негосаву Пес.
— Чистомир — один из лучших людей, которых я встречала в жизни, — тихо, но внятно сказала я, поднимая голову и глядя прямо в серебристо-серые глаза Волка. — И не вам судить его.
— Очень жаль, что Дуб, сделав своей подстилкой, не указал вовремя тебе место, — жестко сказал капитан, его глаза потемнели. — Эту ошибку придется исправить мне.
— Попробуй. — Я поднялась на ноги, заставив, таким образом, Ярослава смотреть на меня снизу вверх, и уперла руки в бока, сдерживаясь, чтобы не кинуться на хама. Так меня еще никогда не оскорбляли. — Ты не имеешь никакого права меня унижать. Ты, наверное, забыл, в каком мы положении и
