двух крупных и сильных лам. На щит погрузили свёрнутое ветрило, крепко увязав его, и небольшой отряд мешика ушёл с этим грузом на побережье, где ждал его строитель лодьи Ок…
Топильцин Кецалькоатль тоже не терял времени даром. Во все концы земель майя им были отправлены разведчики, которые по крупицам собирали сведения о городах и селениях, о военных силах и запасах продовольствия майя.
Специальный писец сидел на каменной скамье, нанося на большой кусок хлопчатой ткани все полученные сведения. Так постепенно создавалась цветная карта владений майя. Краски для неё изготавливались из растений и минералов. Самая распространённая краска - индиго — извлекалась из тропического кустарника, который даёт синие и голубые тона. Красную краску получали из кактусовой тли и растения ачиоте, зелёную — из авокадо, чёрную — из сажи. Самым ценным у майя считался пурпур, который добывали из морских раковин.
Месяц за месяцем допрашивались Топильцином лазутчики, торговцы, пленники… Отвечая на вопросы вождя, опрашиваемые дивились непонятной им жажде знаний свирепого тлатоани страны Мешика. Но охотно отвечали на вопросы, со страхом поглядывая на яму пыток, ибо все знали, что она собою представляет… Ее дно было устлано толстым ковром из гибких ветвей, утыканных ядовитыми шипами. Ветви «оживали» от малейшего движения человека, опутывали обнаженное тело, разрывая кожу в клочья. Лежать неподвижно на таком ковре было невозможно, яд шипов вызывал нестерпимый зуд, усиливавшийся от жары и пота. Только смерть могла избавить от нечеловеческих страданий. А смерть не спешила к обреченному: иногда ковер стонал и шевелился в течение многих дней…
Карта была почти готова. Глядя на нее, Топильцин мог теперь точно представить каждую тропинку в сельве, каждый колодец, каждое ущелье, каждый перевал, по которым двинутся отряды мешика и тольтеков в страну майя.
День и ночь к Тулапан-Чиконаутлану шли послы и вожди побеждённых племен Ноновалько, посыламые Белым Орлом. Топильцин упорно убеждал их оставить распри и под его твёрдой рукой сокрушить богатые города майя. И так велика была способность тлатоани подчинять своей воле окружающих, что племена, не признававшие ничьей власти, охотно подчинялись Топильцину. Слава о Кецалькоатле проникла в самые глухие уголки сельвы, докатилась до неприступных гор на западе и севере. Люди ица, какчикели, тутуль-шиу, киче заполонили прибрежную равнину. Войско Кецалькоатля постепенно росло, как и его влияние…
Облаченный в тильматли цвета морской волны, Топильцин стоял в центре круга, образованного сидевшими на земле вождями племен. Надвинутая на лоб плетеная повязка доходила ему почти до бровей. Перья головного убора вырастали из повязки сплошным высоким частоколом.. . Синие и зеленые, красные и чёрные, они переливались в лучах солнца, и с их красотой могли поспорить лишь украшения из бирюзы, нефрита и золота, которыми был расшит тильматли вождя.
- Великие тлатоани страны Девяти рек! Я, Топильцин Кецалькоатль, правитель Тулапан- Чиконаутлана - страны Солнца, собрал вас для военного совета. Слушайте же меня!
Родовые вожди почтительно склонили головы, скрестив руки на груди – они были довольны столь лестным для них обращением.
- Непобедимые вожди страны Ноновалько! Сегодня Боги сказали мне: «Пора!» Мы готовились долгие годы... Так обрушимся на плодородные долины майя, ибо маниока и маис созрели! Вперед, братья Кукулькана! Маленькое облако не может закрыть своей тенью даже самое маленькое селение. Но я собрал облака в тучи. Наши воины, объединившись, закроют солнце над землей майя. Мы сметем самые большие города врагов. Уже сегодня нам принадлежат три самых крупных города майя: Ушмаль, Копан и Чичен-Ица. И Чичен-Ица вскоре станет нашей новой столицей! Люди и звери будут трепетать перед великим царством Пернатого змея. Поднимайтесь, храбрые вожди! Наши воины ждут! Пусть забурлят девять рек и выйдут из берегов! Великой войной идет Кукулькан!
- Й-йо-ху! - закричали вожди, вскакивая на ноги и потрясая обсидиановыми мечами. Ударили священные тум-тумы. - Настало время копий и мечей, пришло время ягуаров!
- А теперь нас ждёт бог вина Патекатль! – провозгласил Кецалькоатль и хлопнул в ладони.
Рабы внесли сосуды из высушенной тыквы, наполненные хмельным напитком пульке, выжимаемым из листьев агавы, и подносы из чёрного дерева, на которых горстками лежали листья коки... Сосуды пошли по рукам, и вожди с удовольствием прикладывались к крепкому напитку, заедая его листьями коки. Напиток пульке, вкупе с листьями коки, вначале бодрил, а потом валил с ног…
Глава 8
Старший жрец Чикчан – Облачный Змей низко склонился перед троном тлатоани, что-то громко нашептывая ему на ухо...
Глаза Топильцина гневно сверкнули…
- Приведите его! - приказал великий вождь.
К его ногам бросили человека, одетого в одежды народа кокомы.
- Кто ты? Что ты делал у границ Ноновалько? – спросил грозно тлатоани.
- Я из племени кокома, великий вождь. Я делаю головные уборы из перьев, и мне нужны краски, чтобы раскрашивать их. Я пошёл к морю карибов, чтобы добыть раковины пурпура. Без них не сделать самый красивый цвет – пурпурный…
- Меня не интересуют твои краски! – перебил его тлатоани. - Что ты делал на косе Ицтак Ики?
- Я не попал на косу Ицтак Ики, великий вождь. Меня схватили воины мешика в лесу, где я прятался, когда рассматривал огромную пирогу, качающуюся на волнах… У этой пироги с каждой стороны было по десять вёсел и…
- Замолчи! Ты лаешь, как койот! Ни мешика, ни тольтеки, ни даже майя не строят больших пирог, которые управляются десятью вёслами с каждой стороны – боги не учили их этому!
- Великий вождь, ты ведь можешь послать туда своих людей, и они увидят то же, что видел я! Тем более, что старший у них вождь по имени Теноча, и ты не можешь не знать его! Ибо он из страны Мешика!
- Расскажи мне об этой пироге! - произнес Топильцин, его лицо омрачилось. - Говори только правду!
- Только правду, великий вождь, - пробормотал кокома, косясь на глубокую яму в углу залы, из которой доносились глухие стоны. Он знал, что это такое. Яма пыток... На жертвенный камень обреченные шли с надеждой на иную, более легкую, чем на земле, жизнь: ведь на небесах их ждала встреча с богами. Но яма пыток не оставляла никаких надежд… - Только правду… Разве посмею я обмануть великого Кецалькоатля?!
Все дальше и дальше в прошлое отодвигались льды Варяжского моря, покрываясь туманной дымкой забвения. И порой Варяжко казалось, что не было ни шхер, ни штормовой Соловецкой пучины, бьющей в подножия скал, не было белого снежного покрывала на высоких соснах и елях… Не плавал он ни на лодье, ни на драккаре, не сидел у родительского очага, вдыхая горький, привычный с детства берёзовый дым. Иногда ему казалось, что всю свою жизнь он провёл здесь, в этой жаркой и душной стране, где все склоняются перед волей беспощадных богов.
Вот уже пятый год длился поход Кецалькоатля. Ицтак Куаутли всегда был там, где требовалось сломить сопротивление врага. Никто из военачальников мешика и тольтеков не мог
