сесть. Она опустилась на сиденье молча, стараясь не нарушить откровенности Рольфа, и сложила руки на коленях.
— Я долго думал. Взвешивал так и этак. Не отвечал на письмо, чтобы не делать поспешных решений, о которых потом пожалею. А затем решил, что это знак судьбы. Я увижу тебя и либо пойму, что ты вовсе не такая, какой я тебя себе представлял, либо что я на самом деле не сделал эту глупость, влюбившись в тебя по фотографии.
Он снял очки, и Вайолет увидела его глаза.
— Значит, ты нормально видишь на свету? — не удержавшись, спросила она.
— Временами у меня случаются обострения, как в самом начале нашего личного знакомства. Раньше было хуже. Однако в последний год я хорошо переношу дневной свет. К тому же сегодня пасмурно. Но темных очков хватает, чтобы не испытывать дискомфорта. — Он задумчиво вертел очки в пальцах.
— Продолжай, — попросила Вайолет.
— Что ж… Я предложил условия, ты согласилась. Я ждал твоего приезда. Решил, что тебе незачем меня видеть. Джеймс и некоторые другие служат у меня давно и привыкли к моему виду, а Бинеси, например, вообще все равно — у индейцев другие понятия. Мне не хотелось, чтобы ты судила обо мне сгоряча. И я решил спрятаться, укрыться тенью. Ты приехала — и оказалась еще лучше, чем я себе придумал.
— По-моему, ты меня идеализируешь, — пробормотала Вайолет.
— Вряд ли. Я так внимательно наблюдал за тобой. Понял, что пропал окончательно, и старался дистанцироваться. Ведь то, что я могу завоевать твою любовь, даже вообразить было сложно. Твоя фотография стоит на каминной полке в моей гостиной еще с тех пор, как я делал первое ожерелье. Я нарушил все свои правила ради тебя. Я старался не давать тебе много сведений о себе. Старался заворожить тебя, заставить раскрыться полностью… и не только для того, чтобы сделать ожерелье. Как оно будет выглядеть, я понял сразу, как только ты мне о нем сказала. Но я опасался, что ты подойдешь слишком близко, а затем уедешь. Я же останусь тут. Это будет гораздо хуже, чем было до этого.
— И поэтому ты поцеловал меня? А потом наговорил всю эту чушь насчет работы? — уточнила Вайолет.
— Это не совсем чушь. Но я не целовал тебя расчетливо. Просто потому, что хотел это сделать больше всего на свете.
Она глубоко вздохнула.
— Знаешь, мне когда-то уже признавались в любви. Но это была не она. А теперь — она. Разве ты сам этого не чувствуешь? — Она наклонилась вперед и взяла его за руку. — Разве нет, Рольф?
— Ты не можешь меня знать. Не знаешь.
— Ошибаешься. Играя со мной в прятки, ты невольно выдал себя и не заметил этого, попал в свою собственную ловушку. Увидь я тебя сразу, возможно, и составила бы о тебе иное мнение. Но когда говорящего с тобой человека не видно, остается… знаешь что?
— Что?
— Душа. Я влюбилась в твою душу. По уши. А как ты выглядишь — это уже не слишком-то важно. Тем более что все не так страшно. — Вайолет спокойно смотрела ему в лицо.
— Ты думаешь? — пробормотал он.
— Уверена. Иначе я не вернулась бы.
Рольф глубоко вздохнул, встал, вытащил Вайолет из кресла и заключил ее в объятия.
— Я поймаю тебя, пока ты не передумала, — прошептал он, — хотя все это может оказаться сном или обманом. Иногда здесь так тихо, что я ощущаю себя внутри сна. Может, и ты мне приснилась.
— Я настоящая, — ответила Вайолет.
И в следующий миг они уже целовались — не так, как тогда, в первый раз, в лесу. В том поцелуе было больше ошеломления и тайны, чем самого поцелуя. Сейчас же… Вайолет закрыла глаза и целиком отдалась невыразимо прекрасному чувству полета. Как будто у нее выросли крылья и она парит в небесах, хотя вроде бы продолжает стоять на земле.
— Пойдем в дом, — негромко сказал Рольф, ненадолго оторвавшись от ее губ.
На пути им никто не попался — видимо, все служащие предусмотрительно убрались подальше. Мудрое решение, поняла Вайолет. Она не была уверена, что хочет сейчас видеть кого-то, кроме Рольфа.
Они поднялись на второй этаж, открыли железную дверь. Рольф провел Вайолет в гостиную, которую она уже видела мельком, когда тайком пробралась на запретную территорию.
И действительно, на каминной полке стоял ее большой портрет.
— Жалко, что я не заметила его в первый раз, — сказала Вайолет. — Тогда я быстрее догадалась бы, что не все так просто.
— В первый раз? — нахмурился Рольф, усаживая ее рядом с собой на кушетку и не выпуская из объятий.
— Ну… мне стыдно в этом признаваться, немножко. Я пробралась сюда, пока ты спал. И думала, что наконец-то на тебя посмотрю. А меня поймал Джеймс и утащил подальше и потом, конечно, стыдил.
— Хм. Мне он не сказал ни слова.
— Наверное, не хотел тревожить.
— Наверное… Джеймс хитрец. Мне кажется, что он что-то подозревал, хотя со мной об этом ни словечком не перемолвился.
— А на меня только смотрел как-то странно, — созналась Вайолет, — особенно сегодня утром, за завтраком.
Рольф легонько прикоснулся губами к ее волосам.
— Неужели это на самом деле происходит? Ты здесь?
— Я здесь и никуда не исчезну. Я не утренний туман, а вполне самостоятельная девушка. И сейчас я хочу быть с тобой. Нет, не сейчас, всегда. — Вайолет вздохнула. — Может быть, теперь ты мне расскажешь, что с тобой случилось?
— А что тебе известно?
— Почти ничего. Знаю только, что не стоит упоминать о твоей жене. Ты попал в катастрофу? И жена тебя бросила, да?
19
Рольф покачал головой.
— Увы, нет. Все было гораздо… грязнее.
— Ты можешь мне рассказать?
— Теперь могу. Терять мне нечего… Я женился на Элен довольно рано. Она забеременела, но, к сожалению, уже после свадьбы у нее случился выкидыш. Может, это так на нее повлияло. Мы старались завести ребенка, но она никак не могла забеременеть. Ездили к врачам, лечились…
— Ты любил ее?
— Сначала — да. Был влюблен. Она была красивой женщиной. Эффектной, высокой, немного излишне властной, но мне тогда чудилось, что это ее не портит, и казалось, что у нас все неплохо. Не думай, с тобой не так, — улыбнулся Рольф. — С тобой с самого начала было по-другому… А с Элен — ровные чувства, обоюдная приязнь, взаимопомощь, не больше. И все же мне было удобно жить с ней. Она меня поддерживала. Затем у нее начались нелады с психикой — она стала раздражительной, взрывалась по мелочам, могла закатить мне скандал из-за оставленной на столике чашки, из-за того, что ей не понравился цвет роз, которые я принес на праздник. Конечно, это раздражало. Мало кто любит, когда ему перетряхивают всю нервную систему необоснованными придирками. Я творческий человек и хотел, чтобы в моей семье царила гармония. Только вот добиться этого с каждым днем становилось все труднее.
Вайолет слушала, затаив дыхание.
