Она поблагодарила его, чувствуя на себе взгляд Оливера, и, извинившись, направилась к нему.
– Все хорошо? – ненавязчиво поинтересовался он.
– Разве похоже, чтобы я была на грани истерики? – в тон ему ответила она и улыбнулась. – Грэхем только что спросил меня о том же самом.
Ответная улыбка Оливера показалась ей несколько напряженной.
– Видимо, ты вызываешь во всех своих мужчинах желание защитить тебя.
Кейт рассмеялась:
– Во всех моих мужчинах? Мы что, опять об этом?
На этот раз его улыбка получилась смущенной.
– Прости. Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Ты поела? Если да, то, думаю, можно допить наш кофе.
– Неплохая мысль, – ответила Кейт, и, взяв свои чашки, они присоединились к обсуждению очередной интересной темы.
Точнее, она решила дождаться, когда тема разговора увлечет Оливера – а она была уверена, что это случится, – а сама отошла в сторону.
В этой ситуации имелось два плюса. Первым было то, что ей не приходилось выдавливать из себя заумные фразы – это и так было сложно, а если еще и учесть, что ночью она почти не спала, это начинало казаться абсолютно неосуществимым. Ну а вторым плюсом было то, что так она могла незаметно для окружающих наблюдать за Оливером.
«Он как будто говорит всем телом», – улыбнулась она про себя. Дважды кофе едва не выплеснулся из его чашки, а лицо его приобрело одухотворенное выражение. Оливер полностью погрузился в разговор – так же как погружался всегда и во все, что делал; и наблюдая за ним теперь, она чувствовала, как влюбляется в него заново.
Не то чтобы Кейт вообще когда-либо переставала любить его – нет, скорее, убеждала себя в этом, чтобы окончательно не сойти с ума. И тот мужчина, в которого она влюбилась восемь лет назад и который стоял перед ней теперь, мог сильно измениться за это время.
Но он совсем не изменился. Напротив, только еще больше стал самим собой. Стал еще более энергичным, напористым, остроумным; а черты его лица стали еще привлекательнее – если это вообще было возможно.
Кейт смотрела на то, как двигаются его губы, и невольно вспоминала прикосновение этих губ прошлой ночью. Вспомнила, какими мягкими и нежными и одновременно настойчивыми были эти губы. И было так просто прикоснуться к ним еще раз…
Усилием воли она заставила себя снова включиться в разговор. Спор тем временем разгорелся не на шутку, и один из его участников, которого она уже мысленно окрестила ханжой, не терпящим возражений тоном заявил:
– Это лишено всякого смысла. Люди должны уметь себя контролировать.
Глаза Оливера опасно заблестели.
– Да бросьте! Разве вам не доводилось испытывать такое дикое и нестерпимое желание, которое невозможно сдержать никакими силами?
Ханжа оскорбленно поджал губы.
– Нет, не приходилось, – коротко ответил он, и Оливер улыбнулся.
Кейт узнала эту улыбку и похолодела. От этой улыбки веяло опасностью.
– В таком случае, – вкрадчиво начал он, – я вам искренне сочувствую. Да и откуда вам знать, что это такое… Вы же никогда не были женаты на моей супруге.
Оливер послал Кейт улыбку и, не обращая внимания на ее потрясенное и возмущенное лицо, быстро прижался губами к ее губам. Не думая о том, что делает, она укусила его – несильно, но ощутимо, так что он отшатнулся и глаза его расширились. Затем он снова ухмыльнулся, как бы невзначай обнимая ее за плечи и уводя в сторону, подальше от насмешливого фырканья, раздавшегося за их спинами.
– Как грубо, – буркнул он.
– Не хуже, чем то, что ты сейчас выкинул. И ходишь теперь надутый, как петух.
– Кукареку, – пропел он ей на ухо.
Как, черт возьми, у него получается даже этот дурацкий звук издавать настолько соблазнительно? Она кинула на него быстрый взгляд:
– Не стоило этого делать.
– Ерунда. Я же не мог дать этому идиоту так легко отделаться. Самодовольный осел… Надо же было хоть как-то сбить с него спесь.
– Ты не имел права использовать меня для этой цели, – сердито сказала Кейт, но он только отмахнулся:
– Расслабься. Он просто тупица.
– Видимо, у него не все в порядке с половой хромосомой, – поддела она его и изумилась тому, что еще несколько минут назад думала, что по-прежнему его любит.
И тут он улыбнулся ей той самой, извиняющейся и одновременно диковатой улыбкой, и она снова почувствовала, что тает.
– Прости меня, – произнес он тоном, в котором не было ни капли раскаяния, и она усмехнулась:
– Ты этого не заслуживаешь.
Краем глаза она заметила, что люди начали постепенно расходиться, и поняла, что приближалась следующая лекция.
– Пора идти. Что у нас сейчас?
– Дородовое наблюдение, – сказал он, и она кивнула:
– Ну да. Я забыла. – Это не было правдой, но ему совершенно необязательно было знать о том, что каждая секунда, приближавшая момент начала той самой лекции, была для нее пыткой.
Единственное, в чем она не была уверена, так это в том, что вызовет в нем больше подозрений – если она уйдет с лекции или все же останется на ней, но при этом будет сидеть как на иголках? Она была совершенно не уверена, что ей удастся спрятать свои эмоции как от Оливера, так и ото всех остальных.
Решив приступить к осуществлению плана побега, Кейт громко зевнула, и он бросил на нее озабоченный взгляд:
– Ты действительно выглядишь очень уставшей.
– Я знаю.
– А я мог бы помочь тебе расслабиться…
Кейт фыркнула и направилась к двери, не уделив внимания его двусмысленной фразе.
– С этим я справлюсь и без твоей помощи, – бросила она через плечо, оглядываясь в поисках свободного места.
– Я же просто предложил, – нарочито возмущенно произнес он и опустился на стул рядом с ней.
Оливер снова был слишком близко – и, скорее всего, он специально придвинулся к ней вплотную, – и она подумала, что не поймет ни слова из того, что будет сказано лектором. Она немного отодвинулась в сторону вместе со стулом и, приказав себе сосредоточиться, начала с таким рвением конспектировать материалы лекции по дородовому наблюдению, как будто от этого зависела ее жизнь.
– Синдром истощения яичников – гораздо более распространенное заболевание, чем вы можете себе представить.
«Да что вы говорите», – подумала Кейт. Она твердо решила держаться до конца и все-таки пришла на эту лекцию, но теперь горько пожалела об этом. Стараясь не терять лицо, она сосредоточилась на своем конспекте. Эти записи никогда бы ей не пригодились, но так ей удавалось постоянно занимать мысли чем- то посторонним и держать голову низко склоненной, чтобы никто не мог видеть ее лица.
– Не стоит недооценивать влияние поставленного диагноза на дальнейшую жизнь женщины и всей ее семьи, – сказал лектор, и, если бы это не было так до боли знакомо, Кейт, наверное, громко рассмеялась бы. – И не забывайте о том, что этот диагноз означает не только бесплодие. Существует масса причин, по которым женские яичники отказывают раньше времени, провоцируя преждевременное наступление менопаузы, и основной целью врача является борьба именно с этими первопричинами.
