Таковы основные условия подготовки перехода к коммунизму.»

Вот с чем шел Сталин к тому XIX съезду партии, который стал её первым послевоенным съездом и последним съездом, который созвала партия большевиков. Причем в таком видении перспективного социального развития России и человечества политик Сталин был един с физиком Эйнштейном, который за пять лет до XIX съезда, в 1947 году, в своём эссе «Почему социализм» писал:

«Экономическая анархия капиталистического строя-, есть подлинный корень зла… Я убежден, что есть только один путь борьбы с этим тяжким злом — введение социалистической экономики вместе с системой просвещения (выделение мое. — С. К.), направленной на благо общества…»

Уже со второй половины 30-х годов Сталин стремился поменять местами роль партии и Советов. Однако историческая ситуация не очень-то этому способствовала. Как-то после войны, в конце 40-х годов, в ходе товарищеского ужина на «ближней» даче в честь делегации одной из стран народной демократии Сталин в ответ на льстивое заявление, что, мол, гостям очень важен «советский опыт построения социалистической демократии», высказался в том смысле, что мы сами лишь начинаем выстраивать демократическое общество, что ни о какой демократии в прошлом у нас не могло быть и речи, потому что если бы мы развивали демократию, нас бы просто съели.

Однако по своим социальным установкам Сталин был, безусловно, демократом в полном и точном смысле этого слова, то есть убеждённым сторонником и проводником идеи о государственной власти как власти варода (как, собственно, и переводится на русский язык греческое слово «демократия»).

Но социалистическая демократия — это власть избираемых всем народом Советов, и к моменту подготовки XIX съезда, к 1952 году, наступил вполне благоприятный момент для повышения роли Советов в государственном управлении. При, нет, не снижении, а изменении роли партии в управлении страной. Приказ комитета партии должен был заменяться убеждением, нравственно и политически обоснованным.

На XIX съезде в руководство по инициативе Сталина было введено немало молодых кадров, началась переориентация задач партии с хозяйственного управления на идейное, что было видно уже из сопоставления Устава ВКП(б), принятого XVIII съездом в марте 1939 года, и Устава КПСС, принятого XIX съездом.

Устав 1939 года:

«Партия является руководящим (выделение жирным курсивом здесь и ниже моё. — С. К.) ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных, и обеспечивает успешное построение коммунистического общества».

Устав 1952 года:

«Ныне главные задачи Коммунистической партии Советского Союза состоят в том, чтобы построить коммунистическое общество… непрерывно повышать материальный и культурный уровень общества, воспитывать членов общества…»

Причем если раньше Политбюро ЦК было призвано организовывать «политическую работу», а Комиссия партийного контроля контролировала «исполнение решений партии и ЦК… партийными организациями и советско-хозяйственными органами», то теперь Президиум ЦК должен был организовывать текущую работу ЦК, а Комиссии партийного контроля при ЦК придавались функции контроля чисто внутрипартийных дел.

Не приходится сомневаться, что переработка Программы КПСС шла бы именно в этом направлении и углубляла бы идеи социалистической демократии. А включение Берии в состав комиссии по переработке программы показывало, что Сталин видит в Берии своего единомышленника. После войны именно Берия весьма громко заявлял, что в рабочее время надо заниматься государственной работой, а не партийными собраниями — чем грешил чиновничий аппарат не только в ЦК, но и в аппарате Совета Министров СССР, в министерствах и ведомствах.

Не приходится сомневаться и в том, что переработка Программы фактически должна была привести в весьма краткие сроки к разработке новой программы КПСС. Вторая (первая послереволюционная) программа партии была принята ещё на VIII съезде РКП(б) в марте 1919 года. Ясно, что к 1952 году она устарела не только тактически, но и стратегически.

Тем не менее сразу же после убийства Сталина и затем убийства Берии все работы по переработке программы были свёрнуты, и лишь в 1956 году на XX съезде было принято решение о разработке проекта новой, третьей программы КПСС. При этом даже через три года к внеочередному XXI съезду КПСС программа готова не была — хотя необходимость её была признана ещё в 1952 году.

Лишь через пять (!) лет после принятия решения XX съезда о разработке новой программы — 30 июля 1961 года проект её был опубликован в органе ЦК — газете «Правда», а 31 октября 1961 года — на XXII съезде КПСС эта «программа строителей коммунизма» была принята, хотя уже тогда осведомлённым людям внутри и вне СССР было известно, что третья программа КПСС заранее обречена — нет, не на провал, а на заклание…

Как и сама партия, и сам СССР, и сама Россия…

Сегодня — в свете последовавших после октября 1952 года событий марта и июня 1953 года и т. д. — можно сказать, что XIX съезд ВКП(б) — КПСС правомерно оценивать как несостоявшийся триумф социализма.

Этот съезд должен был стать отправной точкой отсчёта для очищения советского общества от накопившейся чиновной «накипи» и для развития социалистической демократии на базе усиления роли Советов и широкого политехнического образования новых подрастающих поколений советских людей.

В реальности вышло иначе — на отдалении сорока последующих лет с точностью «до наоборот».

А ведь было возможно и развитие СССР в рамках задумок XIX съезда, задумок Сталина и Берии.

Понять причины несостоявшегося триумфа социализма — всё еще не решённая современной Россией задача.

А пора бы её решать.

Материалы к XIX съезду ВКП(б) — КПСС

От составителя и комментатора:

На XIX съезде ВКП(б) — КПСС Л. П. Берия выступил с большой речью. Безусловно, подготовка этой речи заняла у него много времени и потребовала немалых усилий. Но насколько — личных усилий?

Вопрос этот не празден, потому что у разных лидеров СССР была разная манера подготовки публичных выступлений.

Во времена Ленина понятие «спичрайтер» было для руководителей партии и правительства настолько же чуждым, насколько привычным оно стало для руководителей партии и правительства во времена Хрущёва, Брежнева и Горбачёва.

Поздняя же сталинская эпоха оказалась в этом смысле переходной. Сам Сталин все свои речи писал сам, и это же можно было сказать о многих его близких соратниках. Однако постоянная их загруженность и широкие возможности по использованию аппарата привели к тому, что кое-кто, например, Хрущёв, уже вовсю пользовался «помощью» референтов, секретарей, помощников и т. д.

Для Хрущёва это было тем более свойственно, что сам он был в больших неладах как с литературным

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×