лишь кратко очерчены, но при этом сохраняется важный принцип: терапевт должен стремиться к созданию собственных программ и моделей лечения и, кроме того, творчески подходить к изучению потребностей пациента, его личности и других особенностей. Слепое заимствование стандартного лечения окажется в лучшем случае неэффективным и никогда не раскроет отличительных особенностей профессионала. Подлинно профессиональная практика характеризуется созданием уникального и оригинального подхода к каждому новому пациенту, хотя и всегда основанного на надежных теоретических моделях и принципах.
В книге особенно подчеркивается значение постановки точного и подробного диагноза, который является важнейшим предшественником любого лечения — лекарственного ли, хирургического, психотерапевтического или гипнотического. Было бы и неприемлемо, и непрактично пытаться включить в эту книгу техники постановки диагноза. Как уже неоднократно отмечалось, гипнотические техники должны применяться только в рамках ранее усвоенных профессиональных навыков, которые включают также и умение верно поставить диагноз.
И, наконец, несколько слов о стиле этой книги. В настоящее время в текстах предпочитают избегать использования местоимений, связанных с полом. Очень трудно удовлетворить этому требованию, избежав при этом нескладности, многословности или других неточностей. В целях упрощения авторы решились использовать местоимения мужского рода, за исключением тех случаев, когда речь идет о пациентке.
ЧАСТЬ I. ОСНОВНЫЕ ТЕХНИКИ
Глава 1. Природа гипноза
Практическая направленность этой книги не предполагает подробного рассмотрения теоретических аспектов гипнотического состояния или транса. В научной литературе лабораторные и практические исследования исходят из принятых представлений, что гипноз является “измененным состоянием сознания” или представляет собой другой вид когнитивной обработки. Мы предпочитаем говорить о “гипнотическом состоянии”, или “трансе”, и подобные термины кажутся уместными для описания переживаний людей, подвергающихся гипнозу. Ниже эти два термина будут использоваться как взаимозаменяемые не из-за приверженности к какой-либо теоретической позиции, а по той причине, что оба этих термина подходят для описания переживаний и пациента, и терапевта, а также являются простым и прямым способом общения в гипнотерапевтических практиках.
Любители и профессионалы в сфере психологии и психиатрии обычно рассматривают ощущения при гипнозе и поведение, демонстрируемое в этом состоянии, как непохожие на обычные ощущения и поведение. Считается, что это — другая система мышления, отличная от нормального состояния сознания. Некоторым образом гипнотическое состояние напоминает сновидение, однако отличается от него сохранением сознания. В действительности гипнотические состояния и переживания широко распространены в обычной жизни и часто происходят бессознательно. Девушка-подросток, проходившая сеансы гипноза, желая избавиться от тревожности и депрессии, сказала: “О, я делаю то же самое, когда другие девчонки обижают меня. Я ухожу в себя, и тогда их слова не так сильно задевают меня”.
Большинство водителей переживают “периоды рассеянности”, когда они, как говорится, “едут на автопилоте”. Следуя по хорошо знакомой дороге (реже — по незнакомой), водитель может совершенно внезапно “прийти в себя” и понять, что проехал несколько миль, не помня об этом, мысленно унесясь куда-то далеко. В течение этого периода он вел машину совершенно нормально, уделяя внимание ситуации на дороге, но, очевидно, делая это неосознанно. Можно предположить, что водитель был в полном сознании в течение этого периода, а затем наступила “амнезия” на определенный отрезок времени и тогда водитель “полностью забыл” содержание сознания во время периода “рассеянности”. Например, когда человек чем-то сильно увлечен — книгой, фильмом, музыкальной пьесой или какой-нибудь деятельностью, требующей пристального внимания, — он может одновременно поддерживать разговор, а позже забыть об этом.
Когда сознание человека абстрагировано или отвлечено, он может заниматься своей профессиональной деятельностью, даже той, которая требует принятия решений. “Задумчивость”, “рассеянность”, “мечтательность” являются наиболее распространенными выражениями для описания явного проявления подобного состояния.
В течение подобного периода рассеянности у человека могут происходить переживания, порой содержащие значительный аффективный компонент. “Мечта” может породить гнев, тревогу, радость, эротические реакции и прочие переживания, причем настолько яркие и реалистичные для субъекта, как если бы они соответствовали действительности. Это неотличимо — с субъективных позиций и по свидетельствам наблюдателей — от переживаний в гипнозе.
Барбер (Barber, 1969) предположил, что внушение, сделанное индивиду убедительным образом, имеет во многом такой же эффект, как внушение, полученное человеком, подвергшимся гипнотической индукции. На основе значительного количества экспериментальных данных, подтверждающих этот эффект, он установил, что гипноз в чистом виде подобен некоторым состояниям в бодрствовании. Такая точка зрения предполагает, что гипноз — это то, что следует за индукцией. В равной степени правдоподобная интерпретация этих же данных заключается в том, что гипноз может наступать без каких-либо формальностей или ритуалов и что если человек позитивно реагирует на те внушения, которые он бы непременно отверг, находясь в обычном состоянии, значит, его ощущения некоторым образом изменились или модифицировались и действие сдерживающих сил прекратилось.
Гипнотический феномен еще лучше наблюдается во сне. Граница между сновидениями и галлюцинациями, вызванными гипнозом, определяется немного проще, чем разница между состояниями сна и бодрствования. В состоянии гипноза, независимо от того, насколько захватывающими и поглощающими являются образы, заполняющие сознание, человек остается связанным с внешним миром (даже находясь на некотором удалении) и может мгновенно и самостоятельно выйти из гипнотического состояния, если захочет. Что же касается сна, то и здесь различие очень тонкое: например, мать спит и видит сны, но мгновенно приходит в полное сознание, когда ее ребенок начинает плакать. Тем не менее, до момента пробуждения она принимала реальность мира своих снов точно так же, как человек, подвергаемый гипнозу, принимает реальность образов, которые он удерживает в сознании, пока не решит отвергнуть их и вернуться в “реальность” своих сенсорных ощущений. Существует анекдот о девочке, которая возвращалась из школы домой и по пути рассказывала своей маме о том, что там происходило. Она сообщила, что они в этот день изучали шмелей и учитель объяснил, что шмель на самом деле слишком тяжелый, чтобы летать: его крылья не обладают ни достаточным размером, ни крепостью, чтобы поднять такой вес, но “счастливые шмели не знают этого и потому могут летать”.
Похожий сюжет есть в одном научно-фантастическом романе: группа ученых — от ядерного физика до археолога — была помещена правительственным учреждением в удаленный фермерский домик для того, чтобы изучить мастерские, лаборатории и библиотеку, принадлежащие одному чудаку, жившему здесь прежде. Затем им показали любительскую видеозапись, на которой этот чудак нес маленькую коробочку на спине, а потом, проделав несколько манипуляций, поднялся медленно вверх, не пользуясь никакими техническими средствами. Когда он был уже высоко, произошел взрыв, и мужчина погиб. Ученым сказали, что этот человек совершенно точно изобрел “генератор антигравитации”, но не оставил систематизированных записей о своем открытии. Им дали задание повторить его работу, изучив оборудование, библиотеку и т. д.
Через несколько лет им удалось создать “генератор антигравитации”, что, разумеется, ранее считалось невозможным. В этот момент им сказали, что тот эпизод был сыгранным и “изобретатель” был выдумкой, созданной с той единственной целью, чтобы убедить их в возможности существования “генератора антигравитации”.
Во время экспериментирования с гипнозом испытуемому можно сказать нечто противоположное его
