– Я вообще никуда не пойду, даже в магазин, пока не услышу внятных объяснений!!!
Петр расстроился. Это было очень заметно, и он, вопреки своей обычной манере, не валял дурака, Манон чувствовала.
Они молчали. Сидели и молчали на ее кухне, возле столика с двумя пустыми стаканами из-под сока и крошками от тостов.
Манон встала и начала прибирать со стола, складывая посуду в раковину.
– Это ты у нас мастер слова, – произнес он ей в спину, – а я не умею…
– Придется потрудиться, – сухо ответила она, не обернувшись.
– Ну… Ты хоть сядь, а то со спиной разговаривать как-то не очень…
Манон села. Петр молчал, глядя в стол.
– Ты сказал, что секс со мной не отличается – хоть мы и не пробовали, – но, скажем так, не будет отличаться от секса с другими женщинами. Так кой черт ты заговорил о женитьбе?
– Он будет отличаться! – Петя поднял голову и встретился глазами с Манон. – Будет отличаться, если ты выйдешь за меня замуж! Потому что тогда ты будешь моей женой!
– И?..
– Это будет секс с моей женой!
Манон вернулась к мойке, взяла оттуда тарелку и занесла над его головой.
– Сейчас я ее разобью об твою башку, если ты не начнешь изъясняться внятно!
– Ой-ой-ой! – дурашливо завопил он, прикрыв голову руками. – Ты же еще не жена!
– Петр!!!
– Знаешь, мне ужасно нравится, когда ты называешь меня Петром, а не «Петюней»…
– А мне больше нравится Манон, а не «Манюня»!
– Мы занесем этот пункт в наш брачный контракт?
– Петька!!!
– Ладно, ладно, сдаюсь… Я просто не знаю, как объяснить, честное слово.
– Уж объясни хоть как-нибудь.
– Да я же пытаюсь! А ты не понимаешь!
– Попробуй еще раз.
– Ну… В общем, я не влюблен в тебя…
– Хорошее начало.
– Не прерывай!.. Не влюблен, в смысле, что трахаться мне всегда есть с кем, я не озабочен этим вопросом… Ты ведь тоже, у тебя ведь всегда кто-то висит в поклонниках, и секс не стоит на повестке… Я хотел сказать, что нехватка секса не стоит…
– Петя…
– Не мешай. В общем, я никогда не пытался завести с тобой эти половые отношения… Потому что я слишком тебя… Слишком уважаю.
– Ты не это хотел сказать, не так ли?
– Тебе не нравится уважение?
– Очень нравится. Только из-за этого не предлагают жениться.
– Хм… Тоже верно. Ладно, Манюнь… Манон… Я люблю тебя – ну, просто люблю. Ты мой человек. Давно, всегда. МОЙ, понимаешь? Я жил все эти годы рядом, я немножко следил за тобой, – ну, как старший брат, чтобы все было у тебя нормально… Понимаешь?
Манон не понимала. Вернее, она понимала… Но не до конца.
– Ты мой человек, ты моя родная… И я сейчас осознал, что боюсь потерять тебя. Я должен тебя охранять. Быть рядом с тобой. Я раньше так не думал, мне просто не приходило в голову, что есть такое элементарное решение: пожениться. И потом, я раньше не собирался заводить жену…
–
– Прости. Конечно. Я неловко выразился… Хотя нет, я ловко выразился, потому что именно так раньше думал. У меня было много подружек, и я не знал, зачем жить с ними вместе.
– А теперь узнал?
– Так это с тобой. Не с ними.
– Потому что меня ты
– Ну да.
– И хочешь охранять?
– Маню… Манон, я должен тебя охранять! От всяких Костиков, которые могут тебе сделать плохо! И вообще от всех. Потому что ты моя девочка!
Манон смотрела на него во все глаза. Она не ожидала, она не представляла, что циник Петька с его вечными ерническими шуточками, – что он, оказывается, «следил как старший брат, чтобы у нее все было нормально»!
– И еще, я за эти годы стал взрослее, набрался опыта…
– Натрахался, – подколола его Манон.
– Можно и так сказать. Раньше казалось: новая женщина – новое приключение – новые ощущения. Я боялся что-то упустить, новый опыт и ощущения. А теперь понял, что все одно и то же.
«И понял, что меня ты ЛЮБИШЬ!!!» – Манон хотелось переспросить, снова услышать это удивительное слово, – но она не стала мучить Петра.
– Ну что, договорились? – спросил он, решив, что все уже стало наконец понятно. – Поженимся?
– Ммм… Разберемся, – она протянула к нему руки. – Поцелуй-ка меня еще…
…Дела у Манон с Петром, похоже, шли совсем неплохо, счел детектив. Судя по не слишком ровному дыханию Пети и рассеянно-блаженной интонации его голоса, они вполне успешно выясняли отношения, а неделикатный Кис прервал этот процесс на самом интересном месте.
Что ж, главное, что у них все в порядке. Костя не звонил, и никто другой не пытался нарушить их уединение. Вот и отлично.
Алексей быстренько распрощался с Петром и набрал Серегу.
– Кис, бинго! Мы тут на славу пошебуршили и нашли: парень этот, Иван, имеет отрицательную кредитную историю в одном из банков, которые курирует Гектор! Иными словами, если он хотел взять парня за яйца, то очень легко сумел это сделать! Тот по уши в долгах!
– А недавно, по словам его тещи, он разжился крупной суммой…
– Наверняка ему Гектор отвалил за то, чтобы он сыграл роль любовника!
Кис не разделял Серегиного энтузиазма. Серега не видел бабушку, не видел девочку, которая надеется на волшебника, способного вернуть ей папу и маму. У друга чистая сыщицкая радость, что понятно. Кис на его месте и сам бы ликовал… Если бы не Оленька. Если бы не ясные глазенки, в которых уже притаился страх перед темными сторонами жизни… Блииин! Алексей с досадой ударил кулаком по рулю своего джипа.
Да толку? Лишь синяк заполучил.
Приехав домой, он без аппетита поел. Игорь, как водится, приготовил что-то необыкновенно вкусное, но Алексей даже не врубился, что именно. К счастью, парнишка куда-то отчалил (к девушке своей, Кристине, наверное), и это избавляло Киса от необходимости делать комплименты его кулинарным талантам.
Он сел за свой рабочий стол, попытался сосредоточиться, – еще очень многое требовалось обдумать! – но весьма быстро понял, что ничего из этой затеи не выйдет: организм требовал отдыха.
И Алексей отправился спать.
День седьмой
Проснулся он с теми же мыслями, с которыми лег, будто и не спал вовсе, а просто запнулся посреди фразы. Приняв душ и позавтракав, он направился в Бибирево за Оленькой и ее бабушкой, чтобы отвезти их на Петровку, и в дороге продолжал размышлять.
Из всех известных на данный момент фактов только услышанная Аидой фраза могла послужить мотивом для ее убийства. Сейчас, когда он уже многое обдумал и разложил «по полочкам» – разгадал махинацию Гектора с любовником для жены, установил личность последнего и узнал, каким образом его заставили покончить с собой, – сейчас стало предельно ясно, что эта фраза является единственным ключом
