Ход конем

— Так это через десять-пятнадцать, — вздохнул я. — А нам, по-хорошему, их пилоты нужны уже сейчас.

— Уже после этого чемпионата мы возьмем в работу как минимум сотню Мал’ери!

— Сколько-сколько?! — ошарашенно переспросил я.

Харитонов не на шутку развеселился:

— Сотню. Если не больше.

— Но их же всего сорок четыре!

— Это прилетело! А отборочный тур проходили семьдесят три команды. Мы проанализировали записи, сделанные их организаторами, и пришли к выводу, что сто с лишним Мал’ери при правильном подходе уже через восемь месяцев смогут стать щитовиками. Конечно же, щитовиками не вашего подразделения, а Ключей. Но сути это не меняет: чуть больше чем через полгода мы начнем формирование вооруженных сил Гномов!

«Нормальный» язык в понимании Линды звучал несколько понятнее того, что она несла в самом начале своей речи: она использовала игровой сленг не через слово, а через два, и иногда даже объясняла особо замороченные фразы. Кроме того, очередное обновление, «залитое» в транслятор насмерть перепуганным Забродиным, начало переводить на аши’ре[34] основные термины любителей ММОРПГ, и в результате в интерактивное общение с «лучшей оружейницей подразделения Демон» начали включаться все больше и больше зрителей.

Глядя на виртуальный счетчик активности аудитории, расположенный прямо под большим голоэкраном, я тихо дурел от удивления: число зрителей, активно общающихся с Горобец, увеличивалось с невероятной скоростью и к концу ее выступления достигло восемнадцати миллиардов «человек». Львиная доля которых являлась Мал’ери! Видимо, поэтому, дождавшись, пока Горобец вернет слово Дэну Гиллеспи, я вышел в ОКМ и без тени насмешки пробормотал:

— Восемнадцать миллиардов слушателей! Офигеть! Линда, ты была великолепна!

— Я была, есть и буду…

— …и будет есть… — закончила за нее Вильямс.

Линда возмущенно засопела, но ответить не успела — сорвалась с места и в компании Иришки рванула к двери студии, стилизованной под люк!

Смотреть, как работают вбитые в подкорку рефлексы, было забавно: взлетая с кресел, обе Демоницы активировали режим замедления времени и впрыснули себе «коктейль»; к концу первого шага — подключились к сервакам СДО[35]; к началу второго — проанализировали оперативную обстановку в системе, и… вспомнили о том, что сегодня этот сигнал используется в «мирных целях». Для того чтобы сообщить зрителям о готовности команд, подключенных к «Альтернативе».

В общем, их третий шаг к двери оказался последним — сконфуженные девчонки врубили «экстренное торможение» и изобразили на лицах ослепительные улыбки.

Правда, логику последнего поступка я не понял: ни один из ботов, порхающих по студии, не успел среагировать на их рывок. А значит, зрители таращились на улетающие к стене пустые кресла.

Несмотря на то что этот рывок не был прописан в сценарии, Дэн Гиллеспи не растерялся: заблокировал поворот ботов, стремящихся поймать в фокус пропавшие из него объекты, и дал в эфир ролик-подводку.

В предрассветных сумерках квадрат двести шесть[36] выглядел на редкость мирно: темно-серые дома с пятнами бликов-«окон» — освещенные прожекторами «Беркуты». Спящие «улицы» — проходы между ними и элеваторами артскладов. Россыпь звезд над головой. И… розовеющие под лучами восходящего солнца горы, невесть откуда взявшиеся на западе от космодрома.

Звуковой и ароматический ряд картинки был ничуть не хуже:

Шелест легкого ветерка, колышущего несколько травинок, прихотью режиссера пробившихся между стыками плит. Теньканье какой-то пичужки, радующейся наступающему дню. Запах свежей выпечки, тянущийся от «Гнутой Подковы» Толстого Тэда.

Картинка выглядела потрясающе. И ею можно было бы любоваться целую вечность. Если бы не комментарии Шварца в ОКМ:

— Птицы на космодроме — это круто! Не видел ни разу! А выросшие за ночь горы — так вообще улет.

— Смотри, что будет дальше! — тут же отозвалась Вильямс. — Сейчас из казармы выйдет Вик. В плавках и с полотенцем через плечо. И неторопливо пойдет к озеру. Плавать…

Изображение скользнуло к казарме, и перед зрителями возникло окно (!), которого в ней не могло быть по определению. А за ним — мое лицо! Невесть чему улыбающееся во сне!

— К какому, на фиг, озеру? — поинтересовалась Линда. — Бельер? Так до него километров сто шестьдесят!

— Сто пятьдесят два, — уточнил Вольф. И ехидненько так добавил: — Но для Большого Демона, всю ночь видевшего сны о водной толще, пронизанной лучами солнца, это фигня! Видите, как он улыбается?

— Не знаю, о чем там мечтает Вик, а вы — явно о марш-броске в полной выкладке километров на пятьдесят! — вступилась за меня Иришка. — Чего ходить вокруг да около? Скажите прямо: так, мол, и так, Викки, мы жутко устали летать и хотим побегать по окрестностям космодрома. Пошли нас, пожалуйста, куда подальше. А если стесняетесь — шепните мне: я его как-нибудь уговорю.

— Знаем мы это «как-нибудь»! — захихикала Элен. — После твоих «уговоров» нам придется обогнуть Лагос по экватору. И скорее всего не один раз. Кстати, Мама Ира, а где это ты там шарахаешься? Почему Вик спит один?

Ответить на этот вопрос Тень не успела: нарисованную режиссером идиллию разорвал рев баззеров боевой тревоги.

Яркая вспышка в ночном небе, отразившаяся в оконном стекле (!), — и космодром преобразился: в домах-«Беркутах» возникли черные провалы люков, с элеваторов артавтоматов слетели защитные кожухи, а из дверей казармы вылетели размазывающиеся от скорости силуэты Демонов.

Хриплое (!) дыхание бегущих, отрывистые команды, отданные вслух (!), взвизги (!) сервоприводов, щелчки фиксаторов пилотских кресел…

Несколько мгновений жуткого бедлама — и камера сместилась далеко за границу космодрома. Чтобы показать зрителям «звездопад наоборот»: искорки «Беркутов», возносящиеся в черную бездну неба…

— Хочу окно! Со стеклом, резными ставнями и наличниками, — заныла Вильямс.

— И на что ты будешь в него любоваться на своем минус третьем? — захихикала Иришка. — На дождевых червей, что ли?

— Злая ты, Мама Ира! — Cудя по тембру голоса, Элен представила себе эту картину и сейчас еле сдерживалась, чтобы не заржать.

Сверху, с оптических датчиков дежурного Ключа, россыпь алых точек, возникшая в атмосфере планеты, казалась праздничным салютом — по мере всплытия «Беркуты» делились на отдельные группы и наконец образовали десяток «Каруселей», каждая из которых, все ускоряясь, двинулась в свой сектор ответственности.

Момент, когда подводка перешла из реальности в виртуальность, я не почувствовал. И понял, что это случилось, только тогда, когда на большом голоэкране студии возникла заставка чемпионата: силуэт средневекового воина, закрывающего своим телом голубовато-зеленый шар Лагоса.

Несмотря на то что эту картинку я видел не один десяток раз и дважды общался с ее автором, мне снова захотелось сказать ему спасибо: этот воин выглядел настоящим Защитником. Человеком, в принципе не способным сделать шаг назад…

Копье, брошенное в его щит из глубин межзвездного мрака, разлетелось на мелкие