продала свою маму и старших братьев, нет, младших… Э-э-э… да, сначала младших… Я не очень хорошо помню.
На площади стало необычайно тихо. А потом разразился адский шум и гам: невозможно было понять ни слова.
— Я говорила тебе, что беды ко мне так и липнут, — сказала женщина охотнику, — и чего ты не пошёл своей дорогой?
— Наверное, в прошлой жизни я продал отца, — ответил он.
Когда их уводили под конвоем, маленький эльф увидел спасённую курицу: она сидела в нише у окна, где находилось что-то вроде гнезда с двумя яйцами внутри. Взгляды птицы и эльфа скрестились на мгновение — они прощались, ведь на некоторое время они были единым целым, а это связывает навсегда.
Малыш подумал, могло ли Курица стать хорошим именем для собаки. Они были разными по форме, но всё-таки кое-что их объединяло: цвет перьев на хвосте курицы немного походил на окраску хвоста и задних лап собаки. Но потом он вспомнил, что собака не несёт яиц, а курица не лижет тебя в щёку, когда бывает грустно, — значит, это имя псу тоже не подходило.
Глава шестая
Их отправили в место под названием «тюрьма». Замечательное место — всё из крепкого камня, с огромными колоннами и арочными потолками — архитектурный стиль третьей рунической династии. Йорш понял это по характерным заострённым аркам: как известно, круглые арки принадлежали первой рунической династии, а вытянутые кверху — второй.
Пол тюрьмы устилала настоящая сухая и мягкая солома. И ещё им дали целую миску кукурузы и гороха. Так вкусно и так много! Несколько кукурузных зёрен и горошин маленький эльф подарил семейству больших крыс блестящего чёрного цвета — они появились, как только почуяли запах еды, и теперь бегали во все стороны по каменному полу.
Это место и правда напоминало рай.
И нигде ни капли дождя, кроме как на лице женщины, которое почему-то было мокрым.
— Почему ты капаешь? — спросил маленький эльф у женщины.
— Это называется «слёзы», — ответил ему мужчина, — так мы плачем.
— Правда? А то, что вытекает у неё из носа и что она вытирает рукавом?
— И это тоже относится к плачу.
— Когда нам грустно, мы громко и жалобно стонем: остальные слышат нашу грусть и стараются помочь, — сказал малыш с плохо скрытой гордостью, — но сидеть на земле и так капать из носа и глаз, что глаза краснеют и дышать приходится ртом, — это как специально подцепить насморк.
— Н-да, — сухо прокомментировал мужчина.
— А почему ты плачешь?
Ответил опять мужчина:
— Потому что завтра утром нас повесят.
— A-а, правда? А что это такое?
— Нет, — вмешалась женщина, — не надо, а то он опять начнёт, а я не хочу этого слышать.
— Но это ведь всё из-за него…
— Не надо, — повторила женщина, — я не выдержу его стонов.
— Ладно. Слушай, малыш, завтра нас повесят, и это будет прекрасно! Нас повесят высоко на виселице, и мы увидим всю толпу и крыши домов с высоты. Будто птицы, мы будем парить над городом.
— О-оооооооооооооооооооооооо… В самом деле? Но тогда почему она капает?
— Она плачет, потому что боится высоты. На высоте ей становится очень плохо и иногда даже тошнит. Для неё завтрашнее повешение — это ужасно. Настоящий кошмар.
— О-оооооооооооооооооооооооо… Правда? — маленький эльф потерял дар речи от изумления: никогда не перестаёшь учиться чему-то новому.
— Ну, нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Если ей будет так плохо — тогда никакой виселицы, — решительно сказал малыш.
Повисеть высоко над крышами казалось ему очень заманчивым, но не за счёт же того, что кому-то будет плохо.
— Так и никакой?
— Никакой!
— А что же нам делать? Они-то уже решили нас повесить.
— Мы отсюда уйдём.
— Точно, хорошая мысль! — охотник казался удивлённым. — Просто отличная мысль! И как я сам не догадался! А замки?
— Мы их откроем! — радостно объяснил малыш.
— A-а, точно. Просто гениально! А ключи?
— Это такие длинные штуки, которые поворачиваются, делают «клик», и двери открываются?
— Ага, именно такие длинные штуки, которые поворачиваются, делают «клик», и двери открываются.
— Они висят за тем углом, который виден через решётку.
Женщина, сидевшая в углу съёжившись и обхватив руками колени, вытерла слёзы и подняла голову. Охотник, до сих пор лежавший на полу, подскочил и уселся.
— А ты откуда знаешь?
— Нет, не я, это они знают, — сказал малыш, указывая на крыс, — они бегают перед ними сто раз в день. Хоть они и не знают, что такое ключи, но их образ у них в голове.
— А ты можешь достать ключи? Ну, я не знаю: сделать так, чтоб они сюда прилетели?
— Не-ееет, конечно нет, это невозможно! Закон о силе тяжести нельзя нарушить.
— Закон чего?
— Правило, согласно которому всё падает вниз, — объяснил малыш. — Смотри! — он бросил последние две горошины, к которым тотчас бросились крысы.
Женщина снова понуро уставилась в пол.
— Согласно этому правилу, завтра наши тела будут падать вниз, только вот шея окажется привязана верёвкой, — объяснила она сквозь слёзы.
— Я могу послать этих хорошеньких зверьков за ключами. Ключи висят невысоко над лавкой, которая приставлена к стене: зверьки легко туда залезут.
Мужчина и женщина опять вскочили.
— Правда?
— Ну конечно, — беззаботно подтвердил малыш, — почему бы и нет? Мы уже подружились, — добавил он довольно, указывая на крыс. — Если я сильно думаю о маленькой хорошенькой зверюшке, которая достаёт ключи и приносит сюда, этот образ переходит из моей головы в голову хорошенькой зверюшки, и она так и делает.
Малыш наклонился, и его маленькие пальцы легко дотронулись до головы крысы. Вся свора тут же радостно бросилась сквозь решётку их камеры и после громкого «цок» и целой серии более тихих металлических скрежетов вернулась, волоча за собой большую связку ключей. Маленький эльф взял ключи, выбрал один из связки, и — клик! — тяжёлый замок открылся.
— Вот и всё, — сказал малыш.
Женщина и мужчина бросились наружу.
— А теперь куда?
— Сюда, путь в голове у маленьких хорошеньких зверюшек. Десять шагов налево, потом ещё налево и потом лестница. Здесь калитка, — маленький эльф опять с первого раза выбрал из связки нужный
