Выделили под такой аргумент.
Ну, вот и всё вооружение, не считая личного оружия участников экспедиции. Конечно. Спасатель берёт своё знаменитый 'винт', утверждая, что невеликого запаса патронов ему и так хватит на целый год. А революционный 'маузер' Потапов подарил на прощанье шерифу, сказав, что тот ему к лицу.
Пакетами титановой фольги с кевларом закрыли ходовую рубку судна, агрегатный отсек и борта блока кают. На ходовой рубке — мешанина антенн, стоек и устройств, выделяется высоко расположеный кокон антенны мощной допплеровской РЛС. Влезть на рубку теперь можно с большой степенью осторожности, иначе обязательно что-нибудь свернёшь на сторону. Данила Хвостов самолично облазил весь пароход и просветил прибором стальные борта на предмет поиска изъянов, следов производственных травм и прочих дефектов.
Готово судно.
Потапова на берегу нет, он сейчас у Сотникова, получает последние наставления и добрый пендель в добрый же путь.
— Фух, ставим, — скомандовал Юрка. — Дальше я сам разберусь, пасиб.
Радист пошёл к сходням, а я к сараю, внутри которого что-то жужжало и стучало. Обойдя длинную стену, я наткнулся на Гоблина с Кастетом, которые туго стягивали отожжённой проволокой какой-то тюк.
— Привет, первопроходцы!
— Здоров, министр! — Костя ответил, показав грязные руки, мол, не могу пожать, а Гоблин сжал мне кисть крепко, как он умеет.
— Хорошо, не первоходы… Ну, что Демон, никак не рисуется пропуск? — Сомов спросил чисто по- дружески, для проформы.
— Да куда там… Даже не пытался на второй заход пойти, — с искренней безнадёгой ответил я. — Убьёт Сотников. А что это там у вас в сарае стучит? Думал, вы чего ваяете.
— Это наш маленький гвоздила! — безмятежно объявил Лунёв.
— Если дятел не долбит, то он либо спит, либо умер, — добавил Гоблин. — Не долбить дятел не может.
— Хвостов, что ли? — догадался я. — Вы это, дедовщину там не разводите, затравите парня, смотрите… Чё он там делает?
— По железке стучит, — с весёлой солдатской улыбкой поведал Костя. — Да ты зайди, сам спроси. Его извлекать пора, увлёкся… Как ты помнишь, основная ошибка дятлов — внутридупловый перекорм. Ладно, мы на судно.
— Что тащите, не спиртягу ли ховали?
— У нас сухой закон, Серый, — Сомов ответил так серьёзно, что, не зная Мишку, вполне можно было поверить. — Нет спирта на борту. Ну, в медицине немного… И у радиста. Да у Хвостова немного имеется для пайки.
— Короче, спиртяги у вас хоть залейся, как я посмотрю, — понял я. — Гляну к стукачу, и тоже поднимусь.
Если честно, то делать мне тут не хрен. Всё скомплектовано, собрано и упаковано, за исключением самых мелких нюансов. Но этим знанием ответственность с чиновника не снимешь. Да мне и самому в охоточку, словно бы сам собираюсь. Хоть рядом постою.
В полутёмном, несмотря на открытую дверь, помещении просторной подсобки Хвостов действительно колотил молотком по какой-то детальке, уложенной на наковальне.
— Над чем колдуешь, Даня?
— Какая разница, — окрысился слесарь, но тут же и рассказал. — Подшипник в стакан ставил, сейчас вот вилку шарнира подбиваю, соосность чуть нарушена, подворачивает на дальности.
— Это тот новый, что я тебе только что подписал? — испугался я.
— Не, это старый… Тоже возьму, пригодится. Давай, иди, не мешай творчеству. То эти два оболтуса тут болтались, теперь ещё ты контролировать будешь.
Вот такой у нас Хвостов, никакой субординации, намается с ним Федя.
Я посмотрел на часы, время ещё есть — остальные члены экипажа прибудут через сорок минут, всё идёт по графику. Можно и поболтать. А вот спровоцирую-ка я говоруна, он, порой, интересные мысли выдаёт.
— Что ты морщишься, может, я поговорить хотел, что толковое услышать. Или только колотить умеешь?
Слесарь снял деталь с наковальни, глянул на просвет. Делом мужик занимается. Без протоколов и регламентов. Разумная отработанная простота реальных экспедиционных задач по обеспечению своего коллектива всем необходимым. Текущая работа по избавлению его от проблем и невзгод походной жизни. Вот и всё.
— Колотить… Колотить дело не хитрое, — задумчиво молвил Хвостов, садясь на раскладной стульчик. — А мы всё колотим, причём в одном темпе.
— Ты про свой мехзавод? — понял я.
— Один мехзавод всех проблем не решит, это государственное дело. А нужна система ремесленничества, как для всякой мелочёвки, так и для крупного субпотряда.
— Не совсем тебя понял, — признался я, присаживаясь рядом.
Данила тут же встал, закрутил головой, оглядывая верстак.
— Где она… Сейчас поймёшь, расскажу в красках.
— Давай, — я всё-таки ещё раз глянул на руку: есть время, послушаю.
— Ага! Вот она! — он взял в руку кусок стальной ваты. — Придется пояснять. Знач так, вспомним скоренько всеобщую историю кузнечного дела. Без заумностей и тонкостей, обзорно, даже обывательски, чтобы тебе не пришлось лущить правду жизни от терминологии и пафоса. Не помнишь ведь ничего со своих институтов, поди?
Я кивнул, давно дело было.
— Зачем учитесь… Итак, вернулся хлопчик в деревню родненькую, с учебы. И стал там деревенским кузнецом, всем на радость: для того хромого с рождения Жгуна и посылали. Здоров, сметлив, да вот к другим трудам, беда, не годен… ага. Ставит парень в удалении кузню, как и положено — вдруг пожар там, да ночная работа с грохотом — ты вона как, сразу примчался! И пирометаллургия с её вонью да дымами, мистика Огня — люди ведь, как говорят: 'Ну, его, поди, с колдовством знается'.
Рассказывая, он принялся протирать металлической ватой поверхности другой детали, даже гадать не будут, от чего и для чего она.
— Обживается он и начинает дело делать. И делает всё сам, в одиночку, фактически. Грязь болотную годную ищет, потом копает-таскает. Пережигает древесный уголь, одноразовые земляные печки ставит, крицы отжигает, над металлом колдует. Сам себе шьет фартук, меха смело кроит, благо палец кузнецовый просто так иглой не проткнёшь… Дал ему деревенский староста в подручные-молотобойцы здоровенного глухого Нёму, и полетели искры, пошли заказы. Поначалу простые, тренировочные. Приходит к нему мастерство и опыт, познаются методы и конкретика решений, заказы идут.
Я не в первый раз слушаю подобные саги от Хвостова, и всегда с пользой.
— Между прочим, и деревня стала подрастать. К кузнецу подтягивается сторонний люд с выселок да хуторов, растет проходимость, появляется сбыт, реклама, этим пользуются другие ушлые, вырастает небольшая деревенская ярмарка. И в один прекрасный день сосед Жгуна, внебрачный сын Владетеля Деревеньки Центральной — будущего замка, — решает худую родную деревеньку бросить, готовится удрать к князьку-папашке, будучи уверен, что законные дочки районного тирана большое хозяйство не протянут; признает, распутник старый, куда ему деваться… И нужна ему справа. И заказывает он у кузнеца Меч.
— То есть, происходит скачок…
— Точно! Кузнец берется — и интересно, и не за просто так. Если и не деньги полным весом получит, так перспективы, сын Владетеля в заказчиках, как-никак. Да и оружейное дело практиковать пора. Особо копает, чисто проковывает, пары десятков выдержанных в воде криц не жалеет. Увлекается, в общем. Но тут приходит к нему старшина и говорит, мол, Меч, это хорошо, канешна… но где подковы, сукин ты сын?
