Элли нахмурила бровь, стараясь вспомнить, говорила ли Сара Камерон о том, что у их замкнутого соседа имеется ребенок. Он определенно не похож на человека, который прежде имел дело с детьми. Он смотрел то на Элли, то на Дарси с беспокойством и паникой.
— Вы подогревали молоко?
Он слегка разомкнул полные губы, его лицо чуть вытянулось.
— Мне следовало его подогреть?
Элли расслабила плечи и тихо хихикнула, почувствовав облегчение. Немедленно подняв ребенка к плечу, она стала ритмично поглаживать его по спине.
— Вероятно, у нее колики.
— Я не знал, — ответил он, и его щеки слегка покраснели. — О детях я ничего не знаю.
— Вы могли бы разуться и зайти на минутку, — сказала в ответ Элли, не желая признаваться, что знает о младенцах немногим больше Вьятта. Она понимала, что совершила ошибку, зайдя на пастбище, где паслись быки, и уже знала о том, что думает о ее умственных способностях Вьятт. Но будь она проклята, если снова позволит ему увидеть ее слабой!
Раздалось очень громкое отрыгивание, и Элли рассмеялась, услышав звук такой силы от столь маленького существа.
— Меня зовут Эллисон Марчук, — представилась она, чувствуя, как дыхание ребенка согревает ее плечо под свитером. — Не думаю, что в прошлый раз мы встретились при удачных обстоятельствах.
— Я помню, — ответил он, и Элли почувствовала, как стало жарко ее шее. Он резко заметил: — Вьятт Блэк, если вы забыли. Спасибо. У меня по-прежнему звенит в ушах. Я уже не знал, что делать.
Элли игнорировала его замечание. Она, несомненно, помнила их встречу. Не каждый день незнакомец орет на нее и одаривает нелестными эпитетами. Из вежливости она решила забыть прошлую историю и начать сначала. Элли вздернула подбородок:
— Всегда рада помочь, Вьятт Блэк. — Произнося его имя, она подумала о том, что оно ему очень подходит. Даже без ботинок он был выше ее на десять сантиметров. Его плечи казались невероятно широкими под выцветшей фланелевой рубашкой.
Элли прошла из вестибюля в гостиную, решив проявлять такт. Комната была с видом на задний двор, за которым располагалось огромное пастбище для скота, принадлежащего Вьятту. Именно на этом пастбище Элли собирала полевые цветы, желая развлечься.
— У Камеронов симпатичный дом, — сказал он, стоя позади нее. — Я не заходил сюда прежде.
— Мой отец работал на компанию «Камерон энерджи», — заметила Элли. — Камероны для меня как вторые родители.
Вьятт промолчал, и Элли прибавила к его недостаткам еще один — неразговорчивость.
Она жестом указала ему на стул, приглашая присесть:
— Хотите забрать девочку? Теперь она выглядит намного более довольной.
Она вытянула руки, на которых лежала невинно моргающая Дарси, глядя темными глазами в никуда.
— Ей будет лучше у вас, — ответил Вьятт, отводя взгляд.
Элли шагнула назад и подошла к дивану. Присев, она осторожно положила Дарси рядом с собой. Ее задело то, что Вьятт не способен даже элементарно позаботиться о ребенке. Если бы не обстоятельства, она сейчас находилась бы дома и нянчилась с собственным сыном. Пару раз моргнув, Элли отмахнулась от размышлений. Прошлого не изменить.
— Она не упадет? — послышался голос Вьятта.
Его резкий вопрос вырвал ее из ненужных раздумий. Элли понятия не имела, как ответить. В каком возрасте дети начинают переворачиваться? Ей не хотелось показывать Вьятту свою нерешительность, поэтому она удобнее устроила ребенка, положив его перпендикулярно краю дивана.
— Сколько ей? — Элли подумала, что девочке четыре, может, шесть недель. Она провела пальцем по груди и животу ребенка и нежно улыбнулась, когда Дарси радостно взбрыкнула ножками. По меньшей мере, она не расплакалась.
Вьятт не ответил, и Элли снова оглянулась. Он внимательно за ней наблюдал, слегка прищурившись, будто желая прочесть ее мысли.
— Чем вы занимаетесь, Эллисон?
Ага. Он не хочет отвечать на ее вопрос. Ну и она не желает ему отвечать. Ответ требовал от Эллисон пространных объяснений, что только вызовет у Вьятта желание отпустить очередное замечание по поводу ее ума.
Возможно, ему пора уходить.
— Теперь она кажется довольной, но, вероятно, она устала. Вам следует отнести ее домой и уложить спать.
Вьятт отвел взгляд. Элли стали мучить предчувствия. Он сообщил ей лишь имя ребенка, но не сказал, каков его возраст. Вьятт не знал о том, что следует подогревать бутылочку со смесью… Что связывает этого человека и младенца? Его ли это ребенок? Если ребенок его, то не следует ли ему хорошенько знать, как о нем заботиться?
Элли вздохнула:
— Она ведь не ваша, верно?
Он поймал ее взгляд и искренне произнес:
— Нет.
— Тогда чья?
— Запутанная история.
Элли чопорно сложила руки на коленях, стараясь скрыть волнение. Она быстренько вспомнила об историях в новостях, где рассказывалось о похищении младенцев теми, кто не являлся их опекунами. Вьятт, вне сомнения, мрачен и ворчлив, но способен ли он на такой поступок? Ей не хотелось в это верить.
— Вы меня не убедили, мистер Блэк.
Под его пристальным взглядом ей захотелось съежиться, но она поборола свои чувства. Следует ли ей испугаться? Возможно. Но не она ввязалась в эту историю.
— Вы ничего не понимаете в уходе за детьми, — заметила она, набираясь смелости. — Вы даже не знаете ее возраста.
— Нет, не знаю. До сегодняшнего дня я никогда не держал на руках ребенка. Такой ответ вас устроит?
— Не совсем. — Она подняла Дарси с диванной подушки и запеленала ее в одеяло. — Мне нужно, чтобы вы объяснились.
— Дарси моя племянница… Я так думаю. — Услышав неоднозначный ответ, Элли озадаченно наморщила нос:
— Мистер Блэк…
Он поднялся со стула и широкими шагами подошел к Элли. Ей пришлось выгнуть шею, чтобы посмотреть в его лицо. Он стиснул зубы, его мрачные глаза метали молнии, но что-то в нем вызвало у нее сочувствие. Он казался страдающим и, возможно, уязвимым.
Из заднего кармана он достал конверт и протянул его Элли.
— Читайте, — приказал он. — Тогда вам станет известно столько же, сколько известно мне.
Глава 2
Элли уставилась на лист бумаги, остро чувствуя близость стоящего рядом Вьятта. Она прочла письмо вслух, ее мягкий голос эхом отражался от стен пустой комнаты. Слушая ее, Вьятт начинал реальнее воспринимать ситуацию. Он смотрел, куда угодно, только не на ребенка.
«Дорогой Вьятт, я знаю, что прямо сейчас ты, вероятно, спрашиваешь, какого черта происходит. И поверь мне, если бы у меня был выбор…»
