— Жаль, что мы не нашли его раньше.
— Сказали, это был сердечный приступ.
— Так думал док Халлидей. Когда я в первый раз увидел его, он был без сознания, лежал на полу гондолы. — Я заколебался, не зная, хочет ли она услышать это, но она кивнула. — Во всяком случае, мы втащили его внутрь, отнесли в лазарет и доктор ухаживал за ним. Он пришел в себя ненадолго.
— Он говорил с вами?
— Да, но, по-моему, мысли у него путались.
— Что он сказал?
— Ну, я думаю, он считал, что видел что-то. — Я мысленно вновь услышал голос старого джентльмена, как бывало всегда, когда я думал об этом. А так случалось часто. На вахтах, всматриваясь в небо, я вспоминал его слова, его напряженный взгляд. — Он спрашивал меня, видел ли я их тоже.
Ее это, похоже, не удивило, словно она этого и ждала.
— И что вы ему сказали?
— Я соврал и сказал, что да, видел. Я даже не знал, о чем он говорит. Я решил, что это какие-то крылатые существа. Он говорил, они красивые. Потом он сказал, — я вздрогнул, поняв наконец, — он сказал: «Кейт полюбила бы их».
Она кивнула. Из глаз выкатились слезинки.
— Вы его Кейт, — сказал я, как дурак.
— Что еще? — спросила она, утирая лицо.
— Это вроде его немножко успокоило, когда я сказал, что тоже видел их. Но потом он вдруг сурово взглянул на меня, будто знал, что я вру. И он так и сказал мне. И потом начал опять кашлять. Думаю, вскоре после этого он умер. Потом капитан распорядился насчет вещей, сообщил властям, ну и все остальное.
— Спасибо вам, — сказала она. — За то, что рассказали мне.
Она казалась совсем обессилевшей, да и я чувствовал себя выжатым досуха, словно опять болтался посреди неба и лез в гондолу падающего аэростата. Мы дошли до конца килевого мостика, и я открыл дверь в пассажирские апартаменты и провел ее на В-палубу.
У подножия парадной лестницы я спросил:
— Вы знаете, о чем говорил ваш дедушка?
Она кивнула:
— Поэтому я здесь. Чтобы увидеть то, что видел он.
Глава четвёртая
ДВА ГОРЯЧИХ ШОКОЛАДА
Кейт больше ничего не успела мне сказать, потому что на лестнице уже покачивалась на высоких каблуках мисс Симпкинс, выглядевшая так, словно только что встала с электрического стула.
— Кейт, ты меня так напугала!
Кейт закатила глаза, прежде чем повернуться в сторону компаньонки.
— Прошу прощения, Марджори, но вы так сладко посапывали, что мне не хватило духу разбудить вас. Я решила, что схожу на экскурсию без вас.
Мисс Симпкинс взглянула на Кейт, потом на меня.
— Это экскурсия? Только ты и… он.
Она так произнесла это «он», будто я был чем-то вроде грязи из помойного ведра.
— Именно, Марджори. Именно он проводит эти экскурсии, в конце концов.
— Что ж, я могу лишь сказать, что это неуместно. Совершенно неуместно. Вашим родителям это не понравится.
— Вы совершенно правы, — согласилась Кейт. — Они будут совершенно убиты тем, что доверенная компаньонка засыпает и бросает их милую крошку на произвол судьбы. — Говоря это, она едва заметно выпятила подбородок, и ноздри ее высокомерно сузились. Я никогда прежде не встречал ничего подобного. То есть я множество раз видел, как люди раздувают ноздри, когда злятся; мистер Лисбон делает это каждый раз, когда они спорят с шеф-поваром Владом. Но мисс де Ври каким-то образом заставила свои ноздри сжаться, так что они почти превратились в маленькие щелочки. Это было действительно нечто, судя по тому, какой эффект произвело на мисс Симпкинс. Компаньонка закашлялась и принялась лохматить свои волосы, делая короткие судорожные вдохи. Не хотелось бы мне, чтобы мисс де Ври посмотрела таким взглядом на меня.
У меня оставалось полно вопросов, но, похоже, не было никакой возможности продолжить разговор в присутствии болтающейся рядом компаньонки. Так что я решил, что лучше уйти.
— Большое спасибо, — сказала мне Кейт. — Я очень надеюсь, что у нас еще будет возможность поговорить.
Я улыбнулся ей и отправился к каютам экипажа. Когда я добрался до своей, на меня нахлынула непривычная усталость. Наверно, из-за плохих новостей, что я узнал раньше. Обычно я шел в командную рубку и просил позволения понаблюдать и посмотреть записи. Но сейчас у меня не было настроения. Баз сидел на краю нижней койки и, насвистывая, разувался. Он тоже сменился с дежурства.
— Привет, — сказал он. — На тебе лица нет, приятель.
— Я все расскажу попозже. — Я забрался на верхнюю койку и провалился в сон, едва щека моя коснулась подушки.
Загремевший будильник выдернул меня из сна. Семь вечера. Баз уже поднялся и гладил рубашку. Мы оба должны были дежурить в салоне с двадцати до полуночи, подавая чай, кофе, коньяк и все остальное, чего могли пожелать пассажиры первого класса.
Я полежал еще минутку. Я люблю свою каюту, хоть она и маленькая. Койка моя накрыта стеганым лоскутным одеялом, сшитым для меня мамой. К стенке у изголовья замазкой приклеены фотографии из дома: на одной отец в летной форме, на другой — мать, Изабель и Сильвия на балконе их маленького домика в Лайонсгейт-Сити. Я всегда думал о нем как об их домике, не моем, потому что я теперь столько времени провожу в воздухе. Три года назад, когда папа умер, нам отчаянно нужны были деньги, такие уж времена настали, и мне повезло, что «Аврора» предложила мне место юнги. За это я должен благодарить именно капитана Уолкена.
Мать не хотела, чтобы я шел сюда, после того что случилось с отцом. Я никогда еще не видел ее такой расстроенной. Я пытался скрыть, как я хочу служить здесь, но она все равно знала. Всю свою жизнь я мечтал летать. Чего она не знала, так это того, что я хотел улететь еще и от нее тоже. Я желал полететь к отцу и не мог, прикованный к земле в этом маленьком домике с низкими потолками и убогим видом на залитые дождем городские улицы. Папа проводил здесь так мало времени. Это не то место, где я мог бы быть рядом с ним.
В изголовье койки к спинке приделана небольшая полка, это моя библиотека. Экипажу не разрешается брать на борт много книг, потому что это изрядный груз, так что у меня их всего несколько. Я выбрал те восемь, которые отец брал с собой на «Аврору». Теперь мне нравилось, что они здесь, их кожаные корешки с тиснеными названиями — будто друзья, ожидающие моего возвращения. Иногда я просто любил снять их с полки и подержать в руках, даже если слишком устал, чтобы читать. Хорошо, что они у меня есть.
Не отрывая щеки от подушки, я мог смотреть прямо в иллюминатор. Небо и облака, а если прижаться носом к стеклу, видно заднее моторное отделение, его вращающийся пропеллер, и воды Тихого океана внизу. Прищурясь, я глянул в чистое небо.
Там что-то летело.
Нет, то был просто обман зрения, легкая тень на исподе облака. Но на мгновение она показалась мне чем-то огромным и крылатым. Интересно, может быть, что-то похожее видел дедушка Кейт? Облачные
