Склянка, наконец, выпала из обожженной руки королевы. Последние звездочки погасли вместе с факелом.
В эту ночь Яно не стал превращаться в человека. Он видел, что Катя искала его глазами, и очень хотел свернуться рядом с ней клубком, чтобы она гладила его по голове и чесала за ушами. Но то, что произошло прошлой ночью, не позволяло ему поступить так. То, что произошло прошлой ночью…
Она пожалела его, в этом не было сомнения. Он видел, как она боролась с собственным отвращением. А у него не хватило гордости уйти — наверное, это болезнь сделала его слабым. Он не смог забиться в привычное одиночество.
Зачем, зачем ему такое счастье на пороге неминуемой гибели? Наверное, то была шутка давным- давно покинувших Фенлан богов. Из далекого, звездного высока они громко смеялись над несчастным оборотнем, на одну ночь поверившим, что он любим.
Или, наоборот, боги пожалели его. Разве не грустно: мир, в котором он прожил двадцать семь лет, был слишком скуп на радости. А теперь настала пора покидать этот мир. Между ним и Катей ляжет либо смерть, либо, что еще хуже, триста лет разлуки. Это три обычных человеческих века… За это время он успеет сойти с ума, а Катины правнуки истлеют в могиле.
Яно попытался на миг представить, что Фенлану больше не нужен Хранитель, что он может отправиться с Катей в Бекелфел. Он не лгал: за ней он отправился бы даже в пекло, а Бекелфел с первого взгляда показался ему раем. Им удалось бы унести Ключ с собой, Грань замкнулась бы и на целых триста лет избавила их от страха перед темной силой Домгала. Яно уже привык к одежде, которую носят в Бекелфеле; да и научился бы всему нужному — Якофий, когда хотел похвалить воспитанника говорил, что он способный. А Катя стала бы его женой… На этом месте оборотень смущенно зажмурился.
Нет, продолжал он мечтать. Он не стал бы сидеть у нее на шее. Он не стал бы беспомощно ждать, пока его всему научат. Он держал бы открытыми глаза и уши, и каждый прожитый день равнялся бы десяти годам, прожитым в новом для него мире. — Он был бы самым лучшим мужем, единственным недостатком которого было бы то, что на пять дней в месяц он превращается в волка… Но ведь бывает и гораздо хуже?
Волк усмехнулся. Хватит терзать себя глупыми мечтами. Он должен быть сильным, ведь впереди — Грань. И Катя, и Ключ любой ценой должны ее пересечь. И чтобы остудить не в меру разыгравшуюся фантазию, Яно вспомнил, как неуверенно Катя сказала: «Ты мог бы отправиться с нами…» Она не хочет этого и правильно делает. Что он знает о ее жизни? Он даже не спросил, есть ли у нее родители, была ли она замужем, сколько ей лет… А теперь уж, наверное, поздно. Но в любом случае она должна благополучно вернуться домой. Только тогда его смерть будет спокойной. Тихо, стараясь никого не потревожить, Яно обернулся человеком.
Фаргит устроился на ночлег в демоническом обли— чии. Так меньше чувствуешь холод, и враги не застанут врасплох. Он сложил крылья на спине, как большая летучая мышь, и задремал, приоткрывая временами то один, то другой глаз.
Яно он заметил издалека: горячий, пульсирующий контур приближался к нему, не скрываясь.
— Ты не спишь, демон? — прошептал Яно.
— Спал бы, если бы вокруг не шлялись оборотни, — нарочито зевнул Фаргит. — Чего тебе надо?
— Что ты задумал? — не отводя взгляд от желтых змеиных глаз, спросил Яно.
— В каком смысле?
— Надеюсь, ты не замышляешь ничего дурного против нее?
Глаза демона вспыхнули и погасли.
— Нее? Ты полагаешь, я имею виды на эту простушку, оборотень? — Фаргит презрительно присвистнул. — Если бы я захотел, она была бы моей. Неужели ты думаешь, кто-то из женщин предпочтет герцогу Тифлантскому крестьянского сына? Ну не так уж она хороша. И неразборчива к тому же: спать с волками, какая гадость! Я предложил бы ей своего коня, да он, мерзавец, убежал!
Яно едва сдержал свой гнев. Но сейчас не время затекать открытую распрю.
— Имей в виду, демон, — спокойно сказал он, — что бы ты ни затевал, ты должен будешь отпустить ее. Я не дорожу своей жизнью, и поверь, это делает меня бесстрашным. И потому в этом бою я окажусь сильнее тебя.
Яно ушел. Фаргит внимательно посмотрел ему вслед. Да, у этого дурня хватит решимости встать у него на пути. Но силенок не хватит. А значит, не стоит и беспокоиться. К тому же, неожиданность — вот главный козырь. Эти глупцы уверены, что до самой Грани Фаргит будет охранять их, как заботливый панаша. На самом деле только досадные мелочи отодвигали момент похищения Ключа. После разговора с Морэф он должен был передохнуть, подождать, пока утихнет боль в руке. Потом не мешало выспаться: ведь забрав Ключ, Фаргит должен будет совершить дальний перелет: воздух — самая безопасная для него стихия. Ну, а пока суд да дело, миновало три часа, и сила Домгала пошла на убыль. Нет, нельзя затевать серьезное дело до полудня! А завтра, еще до заката Морэф получит Ключ.
Фаргит снова смежил веки и, верно, уснул. Его разбудил отчаянный женский крик.
Кричала Грэм. Ей надо было выйти за пределы лагеря, и, проходя мимо одного из демонов-часовых, она задела его рукой. К ее ужасу, вместо чешуи или шерсти под пальцами оказалась липкая жирная грязь. На месте демона обнаружилось неизвестное вещество, медленно растекающееся по земле. Грэм вступила в вонючую лужу и, брезгливо отдернув ногу, закричала.
Костер, сложенный из громадных бревен, почти догорел, и в темноте сложно было что-либо разобрать. Но на ощупь удалось быстро выяснить, что и остальные демоны погибли странной смертью. Все, кроме Фаргита.
Подпалив от раскаленных углей факел, демон молча смотрел на то, что осталось от его рыцарей. Смотрел, как жадно, словно изысканное угощение, впитывает земля черную, пахнущую болотом грязь. За время путешествия по Волшебному лесу Фаргиту не раз было страшно, хотя он думал, что забыл это чувство. Но теперь это был не страх. Это был панический ужас, лишавший разума. Лес хочет довести его до отчаяния! Все вокруг — деревья, травы, даже сама земля — таит неведомую угрозу, все преследует свои цели. Нет, с него хватит. Он не станет ждать полудня. Надо забрать Ключ и убираться из этих мест. Он лучше отдохнет в придорожной канаве, на речном дне, на шпиле Сварбора — словом, где угодно, только не здесь!
Но не успел Фаргит сделать и шагу, как Василий заявил ему:
— Видишь, приятель, какая неприятность. Твоя хваленая команда превратилась в… мягко скажем, в болотную жижу. В свете этого непредвиденного обстоятельства мы прерываем наше сотрудничество. В одиночку ты нас защитить не сможешь, а значит, договор расторгается. Ты не понял, родное сердце? Пошел прочь!
— Что ты сказал, человек? — расправив крылья, демон направился к ним. Грэм испуганно ойкнула. Яно, оскалив зубы, двинулся вперед. Оборотень не знал, удастся ему справиться с Фаргитом, сильнейшим демоном в Фенлане, или нет, но был уверен, что пока он жив, никто не причинит Кате вреда. И вдруг Иван, который что-то искал в потемках и как будто не слышал этого разговора, отстранил оборотня.
— Пошел прочь, демон! Именем Господа моего Иисуса Христа, изыди!
И Фаргит попятился прочь от двух скрещенных палок, которые наставил на него этот странный чело— иск. Демон сам не мог понять, почему безобидный, даже смешной жест вдруг причинил ему такую головную боль. А вслед за ней пришла глубокая тоска и неуверенность в себе. Что за имя упоминал Иван? Наверное, какого-нибудь светлого божка. Или это какое-то заклинание. Ни имени, ни заклинания, ни креста Фаргит не боялся: это были символы чужого мира. Но искренность заклинавшего, его вера в то, что самодельный крест должен подействовать, сбили демона с толку.
— Слишком много на сегодня, — пробормотал он, пятясь. А потом, взмахнув крыльями, исчез в темном небе, словно огромная летучая мышь.
Глава 22
НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ
