Кейду появиться — и вся боль вернулась, и это как раз тогда, когда казалось, что она наконец освободилась от нее.
- По крайней мере посмотри.
— Нет! — воскликнула Кэтрин. — В этом нет смысла. Никакого! Я не собираюсь работать на тебя и мучиться. Ты и так достаточно мне навредил, черт побери.
— «Черт побери» — это правильно, - ответил Кейд ровным голосом. — Это всего лишь работа. Просто все — я имею в виду, все галеристы, рекламщики и художники — сказали, что ты лучшая. Будь профессионалом, — скомандовал он. — У нас впереди целый вечер, и нам предстоит или кричать друг другу о нашем прошлом горе, или обсуждать роспись, которую я хочу видеть в своем новом доме. Взгляни на чертежи. — Он потянул ее за руку. — Ты же эксперт.
В молчании они поднялись на лифте на верхний этаж отеля. Кейд отпер и распахнул дверь.
Она вошла в просторную гостиную, выдержанную в бежевом и белом тонах. В примыкающей к ней столовой стояли стол и восемь стульев. За стеклянной дверью виднелся балкон с металлическим столиком и креслами.
Кейд скинул пальто, и Кэтрин вспомнила времена, когда он раздевался перед тем, как заняться с ней любовью. Во рту у нее пересохло.
Кейд убрал со стола хрустальную вазу со свежими цветами и разложил чертежи. Она смотрела на его руки красивой формы, пока он расправлял плотную бумагу. Кейд стал гораздо привлекательнее, но теперь ей казалось, что она замечает в нем прежние черты, знакомые с юности, когда они были безумно влюблены.
Еще один знак его нынешнего преуспевания — светокопии трехэтажного особняка с двумя огромными крыльями.
— Что, Кэтрин? - спросил он.
— Ты уезжал отсюда без денег. У тебя хорошо шли дела, Кейд.
— Мне повезло, — бросил он небрежно, словно не сделал ничего такого. — Вот мой дом. Он реконструируется, так что я там не живу. Мне хотелось бы иметь росписи в шести комнатах.
— Кейд, мы зря тратим время, — сказала Кэтрин с раздражением.
— Назови мне цену, — настаивал он.
— Нет, не буду. Разве ты не понимаешь, что я возненавидела тебя, когда ты сбежал перед нашей свадьбой? Ты хоть представляешь, каково мне было? — спросила она, отказавшись от привычной сдержанности. Его терпеливое молчание разозлило ее еще больше. — Ты унизил меня и разбил мне сердце! Я даже не думала, что может быть так больно! — Однажды начав, она уже не могла остановиться, слова вырывались одно за другим. — Ты ничего не объяснил мне, ни о чем не предупредил. Просто исчез. Бросил меня самым ужасным, самым жестоким из всех возможных способов.
Он вздрогнул и побледнел, но сохранил непроницаемое выражение лица.
Вдруг вся накопившаяся ярость выплеснулась на поверхность, и она сделала шаг, намереваясь ударить его.
Как молния, он перехватил ее руку и удержал, но не настолько сильно, чтоб причинить ей боль.
— Ты не можешь ударить меня, если не знаешь, что и почему произошло тогда, — сказал он.
Прошло несколько мгновений, они смотрели друг на друга, и тут ее гнев уступил место другому чувству.
Пока Кэтрин заглядывала в глубину его глаз, он изучал ее губы, и от этого они будто пульсировали. С самого начала его поцелуи лишали ее всякой воли к сопротивлению.
Жар влечения охватил ее тело. Оба тяжело дышали. Потом все исчезло, осталось лишь желание поцеловать его. Кэтрин уже тянулась ближе к нему — и вдруг поняла, что делает. Она откинула голову назад и встряхнулась.
— Черт тебя побери, Кейд. Ты так мне ничего и не объяснишь?
— Я не для того вернулся в Техас, чтобы ковырять болячки и разбрасывать упреки, — сказал он, выпуская ее руку. — Нет смысла вытаскивать все эти воспоминания. Не сейчас. Я причинил тебе боль и сожалею об этом, — произнес он примирительно, отчего она рассердилась еще больше.
— Сожаления здесь не годятся! — бросила она и, отвернувшись, отошла к окну. Слезы подступили к глазам. — Я не хочу иметь никаких дел с тобой, Кейд.
— Но ты можешь взглянуть на план дома.
Кэтрин обернулась и посмотрела на него, а он стоял и невозмутимо ждал. Она пересекла комнату и встала в нескольких футах от него.
— Вот это столовая, и я хочу, чтобы на стене была фреска, — сказал он, показывая пальцем. — Здесь задуманы окна с витражами, и сад снаружи не будет виден, поэтому подойдет пейзаж.
Кэтрин внимательно изучала план залы со сводчатым потолком и громадным каменным камином. Он заказывает шесть фресок. Она прикинула стоимость и предположила, что с Кейда легко можно
взять больше. Каким счастливым случаем была бы эта работа, если бы ее предлагал кто-нибудь другой!
Кейд достал новые бумаги, и она снова уставилась на его красивые руки, которые заботливо разглаживали лист. Кэтрин помнила эти руки на своем теле, соблазнительно гладящие его, волшебные руки, от прикосновения которых ее охватывало пламя. Все, что он делал, провоцировало воспоминания, которые были слишком живы. Пытаясь полностью сосредоточиться на чертежах, она наклонилась над столом.
— Здесь кухня и обеденная зона. И тут я тоже хочу роспись.
— Зачем ты показываешь мне эти рисунки? Ответ — «нет», — повторила она.
— Ты отвергаешь хорошее предложение. Мой дом привлечет всеобщее внимание, и для тебя это будет прекрасная реклама, — сказал Кейд. Он стоял всего в паре футов от нее, и она глубоко вздохнула. Почему ей так трудно находиться с ним рядом?
Она подошла к балконной двери и, открыв ее, вышла наружу, позволив себе подумать о том, что такая работа могла бы значить для нее.
— Хорошо, — неожиданно сказал Кейд. — Я все же сделаю тебе предложение.
Кэтрин покачала головой.
— Нет смысла.
— Мне нужны шесть фресок. Как насчет восьми миллионов долларов за все?
— Восемь миллионов долларов? — задохнулась она от изумления. — Это чересчур! — Слова вырвались раньше, чем она успела их обдумать.
— Нет, цена не слишком высока, если я получаю то, чего хочу, — ответил он спокойно. — И, разумеется, я оплачиваю все расходы.
И снова Кейд глубоко изумил ее. Никогда еще ей не предлагали столько за работу. У Кэтрин закружилась голова от названной суммы и того, что можно было сделать с такими деньгами.
— Кейд, я не верю, что ты заплатишь так много за мое искусство. Ты можешь нанять потрясающих художников, которые сделают превосходную роспись за гораздо меньшую плату.
— Может быть, я задолжал тебе, Кэтрин, — сказал он негромко.
— Погашение долгов, — произнесла она отрывисто. Настроение испортилось, но забыть названную сумму она не могла. В ее сознании возник план будущей рекламной кампании ее фирмы, и нельзя было так просто от него отмахнуться.
— Восемь миллионов за шесть фресок, — повторила она, словно не могла поверить своим ушам.
Кейд подошел к ней и положил руки ей на плечи. Но хотя ее сердце и заколотилось изо всех сил, она покачала головой.
— Нет, нет. Ты не покупаешь мое тело.
— Я всего лишь положил руки тебе на плечи, — ответил он хриплым голосом, который заставил Кэтрин забыть о деньгах и работе, вообще обо всем, кроме Кейда. Ветер трепал пряди его черных волос, и она вспомнила, как запускала в них пальцы. Его руки были теплыми, он медленно погладил ее плечи.
— Ты еще красивей, чем раньше, — шепнул он.
— Остановись, Кейд. Мы не собираемся возвращаться к прошлому, — предупредила она, затрепетав. Она до боли хотела его.
Он приложил палец к ее нижней губе.
