оформлена, в ней часто встречались опечатки, подчистки и другие дефекты. Станки из СССР иногда привозилась в разбитом виде, чего нельзя было сказать о технике, поступавшей из Германии.
Снабжая Иран современным оборудованием, Германия посылала для его монтажа высококвалифицированных специалистов. Берлин использовал любой повод для того, чтобы направить на Средний Восток своих вояжеров, техников, инженеров и просто рабочих. Только в 1936 г. в Иран было направлено 800 подданных Германии. Они работали на строительстве промышленных объектов, при прокладке новых дорог, занимали ответственные должности в иранских учреждениях. После того как в 1927 г. американский финансовый советник А. Мильспо покинул Иран, ведущие должности в Национальном банке — символе финансового единства страны, которому от Шахиншахского банка было передано право эмиссии, — занимали только немцы. Даже директором типографии меджлиса [17] был назначен немец Вильгельм Вебер.
Много германских специалистов трудилось и в сельском хозяйстве Ирана. Агрономы, ветеринары, животноводы, зоотехники десятками прибывали в Иран.
Заслуживала внимание германская реклама. В больших количествах немцы распространяли каталоги, специализированные технические и коммерческие журналы, прославлявшие достижения германской техники. На авторучках, зажигалках, расческах и других мелких предметах, которые немцы вручали иранским чиновникам и купцам в качестве сувенира, обязательно присутствовала реклама какой-нибудь немецкой фирмы. Не забывали немцы заниматься компрометацией своих конкурентов. Они распространяли слухи, что Советский Союз не имеет собственной промышленности и, кроме железных балок и гвоздей, русские больше ничего делать не умеют, а поставляемое ими оборудование является устаревшим немецким, которое перекрасили в СССР и под советской маркой отправили в Иран.
Секрет успешного проникновения немцев на иранский рынок заключался и в менталитете немцев, для которых, как хорошо известно, пунктуальность и порядок превыше всего. В отличие от специалистов из Советского Союза, на все запросы иранской стороны немцы реагировали оперативно. Так, в 1936 г. Иранское акционерное строительное общество обратилось в торгпредство СССР с запросом о поставках оборудования для строительства кирпичного завода, деревоперерабатывающей мастерской и лесосушилки. В течение нескольких месяцев иранцы ждали ответа, но так и не получили его. Затем они связались с немецкими фирмами, которые разработали свои предложения в кратчайший срок. «…Мы всегда проявляли недопустимую неповоротливость, товаров при повышенном спросе и при высоких ценах на рынке быстро не даем, а немцы всегда с большой оперативностью используют моменты хорошей конъюнктуры рынка», — констатировалось в одном из отчетов советского торгпредства в Иране.
Немалое значение в обострении взаимоотношений с Ираном в этот период имела и работа советских торговых организаций в Иране. Расхлябанность и безответственность работников, несоответственно высокие цены на поставляемые Ирану товары, заключение крупных сделок только с ограниченным кругом купцов, игнорирование запросов иранского рынка — принудительный ассортимент, неаккуратная доставка иранского транзита и т. п. — все это толкало широкие круги иранского купечества на бойкот советских торговых организаций.
Довольно часто случались сбои в работе Морагентства в порту Пехлеви по транспортировке, приему и сдаче грузов, поступавших в Иран из СССР и транзитом из Германии. В особенности это касалось грузов, поступавших в Пехлеви не по количеству мест или штук, а так называемым «навалом». К этим товарам относились главным образом пиломатериалы, импортируемые Ираном из СССР, и металлические изделия, импортируемые из третьих стран. Груз на протяжении пути переходил из рук в руки, и формально при этой системе никто из транспортных организаций никакой ответственности за его сохранность не нес. При такой организации поставок появлялись возможности Для хищений, в результате чего грузополучатели заявляли о недостачах.
Имели место случаи задержки иранских экспортных грузов: перегрузки на пограничной станции Джульфа, неподачи вагонов, задержки грузов в Батумском порту и другие нарушения. Подобные мероприятия Совирантуркторга рассматривались иранцами как меры, сознательно принимаемые советской стороной с целью задержать иранский экспорт в страны Европы, в частности в Германию, обесценить его и таким образом не выполнить обязательства, принятые СССР по ст. 20 советско-иранского договора 1921 г. Отметим, что северное направление — путь доставки грузов транзитом через территорию СССР — имел особое значение для германо-иранской торговли, так как здесь перевозки из Ирана в Германию составляли 50 % от всех перевозимых грузов, а перевозки в Иран из Германии — 90 % [18].
Но на этом проблемы в российско-иранской торговле не заканчивались. Имела место элементарная коррупция. Вот как, например, описывает Г. Агабеков, бывший в 1925–1928 гг. резидентом ОГПУ в Тегеране, проделки чиновников советских внешнеторговых ведомств в Иране и покровительство им из самых верхних эшелонов власти в Москве: «Перед выездом из Сабзевара ко мне обратился с просьбой подвезти до Мешхеда интеллигентного вида перс. Я согласился, и мы выехали из города. В дороге мой спутник спросил меня, в каком советском учреждении я работаю. „В торгпредстве“, — ответил я. „Вы, наверно, очень богатый человек?“, — спросил он. „Почему вы так думаете?“. „Потому что вы служите в торгпредстве в Тегеране. Если здесь, в провинции, ваши служащие зарабатывают большие деньги, то в центре имеют ещё больше“. „Да, у нас хорошее жалованье“. „Какое там жалованье! Да разрешили бы мне заготавливать хлопок и шерсть для Советской власти, так я сам бы платил жалованье государству. Кто из ваших служащих живет на жалованье? Вот хотя бы купец Алиев. Он продал вашему хлопковому комитету голые стены под видом хлопкоперерабатывающего завода за 40 тысяч туманов (около 8 тысяч долларов по тогдашнему курсу). Заместитель председателя хлопкома получил из этих 40 тысяч от Алиева 10 тысяч… Сахар и нефть. Советские синдикаты продают их только двум купцам в Мешхеде, а те устанавливают на рынке цены, какие хотят. А за это платят представителям синдикатов проценты. А кроме этого в синдикатах заработки на таре, на утечке, на подмочке. Это же тысячи и тысячи, а вы говорите о жалованье. Кто из них смотрит на жалованье! Да на такой работе можно стать богачом“, — мечтательно закончил он»[19].
Иран, как хорошо известно, богат полезными ископаемыми. По запасам нефти и газа он занимает одно из первых мест в мире. «Если бы у нас было столько воды, сколько нефти, мы накормили бы хлебом всех живущих на земле», — говорят иногда в Иране. Так, по данным Международного агентства по энергетике (ЕА), только нефтяные запасы Ирана составляют 89 т млрд баррелей, или приблизительно 9 % мировых запасов[20].
У СССР интерес к иранской нефти возник задолго до Второй мировой войны. Еще в 1925 г. советское правительство приобрело у бывшего российского промышленника А. Хоштария контрольный пакет акций иранской нефтяной компании «Кевир-Хуриан»[21]. Этой компании принадлежало несколько маломощных нефтяных скважин возле деревушек Хаджиабад и Хуриан в районе г. Семнана. Достоверных данных об объеме производства указанной компании не существует. Но хорошо известно, что иранские власти оспаривали законность сделки между бывшим российским подданным и правительством СССР. Тяжба по этому вопросу продолжалась почти до середины 1950-х гг.[22]
Советско-иранские соглашения о компании «Кевир-Хуриан» подписывались в 1928 г. и в 1929 г., но не были реализованы. Вопрос о северной нефти вновь стал активно подниматься во внешних отношениях Ирана в 1932–1933 гг. в период его борьбы за отмену английской концессии 1903 г. Эта концессия была отменена, но все попытки максимально ослабить позиции Англии так и ничего не дали. В 1933 г. было подписано новое концессионное соглашение, сохранившее за Англо-персидской нефтяной компанией фактически прежние позиции. Вопрос о северной нефти как возможном средстве давления на позицию Англии был поднят в Москве во время визита в 1932 г. в СССР министра двора А. Теймурташа[23], который подготовил соглашение о смешанной нефтяной компании «Кевир-Хуриан» и добился его утверждения на заседании совета министров. «Русские помогут нам избавиться от англичан, — полагал министр двора, — у них есть свои интересы, и было бы благоразумно их удовлетворить. По крайне мере они не будут обдирать страну как липку». Впоследствии в связи с арестом А. Теймурташа соглашение не было претворено в жизнь. Но отменить его официально иранцы тоже не решились.
