Лорма и Гонбер подались в сторону, наблюдая за боем.

– Эта тварь меня чуть не убила, – сдавленно произнес Живодер.

Глаза и раздувающиеся ноздри болезненно чернели на его бледном лице. Он был напуган сильнее, чем показывал до сих пор.

– Успокойся, – принцесса взяла его за руку. – Бедный, не переживай так. Силы у него, как у посредственного мага, верные тебе слуги измотают его и задавят числом.

– Сука, – процедил Тибор и повернулся от зеркала к остальным: – Кто со мной?

Ренарна сразу шагнула вперед, а за ней и Тахгры, и Онгтарб, и другие тролли, и даже тихий парень Гаян.

– Погодите, – Венуста заступила им дорогу. – От вас там будет мало толку. Я все-таки кое-кого призову. Не выходите из круга.

Она уже не напоминала расклеившуюся салонную дамочку: сухие решительные глаза, и в голосе никакой дрожи.

– Айвар, мне понадобятся твои вокальные данные.

– Вы хотите, чтобы я спел, моя возлюбленная госпожа?

– Не это. Иди сюда. Пожалуйста, все отвернитесь и смотрите в зеркало, на нас не оглядывайтесь!

В зеркале прижавшийся к стене Хальнор отбивался от своры упырей. Его и видно-то не было – сплошь трепещущие крылья, лапы, хвосты, колтуны разноцветных сальных волос, спинные гребни. Судя по всему, он до сих пор держался. Лорма наблюдала за этой сумятицей, от волнения покусывая губы: страстно надеялась на успех, однако не была всецело уверена.

Сзади доносились довольно интересные звуки. То, о чем Тибор подумал, один из троллей высказал вслух:

– Во дела, они там, что ли, совокуп…

Тяжелая затрещина оборвала эту догадку.

– Они выполняют обряд слияния, – невозмутимо сказал шаман. – На недолгое время после этого голос Айвара станет голосом волшебницы. Человеческая магия, редкая разновидность.

Тяжелое дыхание песнопевца сменилось победным рычанием, вслед за тем наступила тишина.

– Теперь завяжи штаны и вставай! – нетерпеливо потребовала Венуста. – Вот сюда, рядом со мной. Все, господа, мы завершили подготовку к волшбе.

– Моя возлюбленная богиня… – пробормотал, пошатываясь, встрепанный Айвар. – Нежданно-негаданно я побывал в той райской пещере, где цветут неувядающие цветы наслаждений…

– Перестань, – одернула его чародейка. – Сейчас будешь повторять за мной слово в слово, слог в слог, с той же интонацией, понял?

– Да, моя возлюбленная!

– Тогда начали, – она повернулась лицом к юго-востоку и вскинула руки. – Аханакарра сэхт!

– Аханакарра сэхт! – на всякий случай воспроизведя ее жест, оглушительно гаркнул песнопевец.

Тибор взглянул на шамана, вопросительно вскинув бровь.

– Некромантия, – еле слышно пояснил тот. – Если госпожа поднимет больших древних зверей, чьи кости мы видели, они, пожалуй, одолеют этих глупых демонов.

– Вы, сгоревшие в Марнейе! – вслед за Венустой, бормотавшей вполголоса, заревел Айвар. – Именем Тейзурга – вашего господина! Именем Унбарха – вашего убийцы! Именем Хальнора – вашего защитника! Тремя именами заклинаю вас, восстаньте из пепла, явитесь на мой зов и защитите того, кто защищал вас, а после этого будьте свободны!

Голосина у него был что надо, услышала даже Лорма около хижины, несмотря на немалое расстояние и визг, вой, клекот нападавших на Хальнора упырей. Она что-то приказала своей нежити.

– Ни шагу из круга! – предупредил Мунсырех.

– Смотрите, песок идет!

Кувби показывал в другую сторону, на пустыню. Там взметнулись к небесам смерчи – один, другой, третий, десятый… Целая вереница, и все они стремительно скользили на северо-запад, при полном безветрии.

– Это не песок, – тихо сказала Венуста. – Это пепел Марнейи, который перемешался с песком и больше тысячи лет ждал своего часа.

Смерчи с печальным шуршанием пронеслись мимо, налетели на приближающихся демонов.

– За ними? – опередив Тибора, предложила Ренарна. – Сколько можно тут отсиживаться…

На этот раз шаман согласился:

– Идем.

Венуста на бегу ударила заклятиями по нечисти, которая после столкновения с вихрями копошилась на земле и верещала, и та в мгновение ока исчезла. Провалилась обратно в Хиалу.

Пепельные смерчи из Подлунной пустыни опередили и людей, и мчавшихся вприпрыжку троллей. К тому времени, как добежали до хижины, сражение заканчивалось. Прозрачные, словно из пыли сотканные существа – мужчины, женщины, дети, а также собаки и кошки, овцы и верблюды, куры, крысы и ящерицы, сгоревшие в Марнейе вместе с людьми, на зов пришли все – расправлялись с последними, самыми настырными упырями. Сливаясь в клубящиеся облака, они обволакивали и душили своих противников, вынуждая их развоплотиться, а после снова распадались на отдельные фигуры, обретая очертания людей и животных. Все это сопровождалось тихим песчаным шорохом, разговаривать призраки не могли.

Хальнор прислонился к стене. С окровавленным лицом, в разодранной тунике.

Лорма успела нарисовать круг, защищающий от поднятых мертвецов, и они с Гонбером наблюдали за схваткой оттуда. Без особого, впрочем, страха. Страж изранен и с трудом держится на ногах, а людей и троллей эта парочка не боялась.

Вонь стояла невыносимая – тянуло из хижины и из ложбины, заваленной гниющими кусками искромсанной плоти. Вспомнив недавние слова Лормы, Тибор невольно ухмыльнулся: да уж, такая красотища, что дальше некуда.

Вместе с Ренарной и Мунсырехом он подошел к Хальнору. Первой решилась заговорить Рен:

– Тебе надо перевязать раны.

– Потом, – темные глаза Риса знакомо улыбнулись из-под слипшихся от крови золотистых прядей. – А сейчас вы все отойдите подальше, я должен закончить с Живодером.

Венусту разбирало искушение поверить, будто она давно уже начала обо всем догадываться. Еще в Енаге, когда увидела камышового кота и пса в репьях – это же наверняка были Рис и Дохрау! Еще под Апшаном, когда неведомый Созидающий остановил «пляску смерти» герцога Эонхийского. Еще в «Чайкином домике», когда встретила Тибора и Лауту сеххи Натиби. Было бы прекрасно оказаться такой проницательной, но чего нет, того нет. Так же, как не влюбить ей в себя Тибора, потому что привороты она не практикует и не собирается, а если иначе – она абсолютно не в его вкусе, хоть расшибись. Вот и здесь никакого триумфа: Венуста поняла, в чем дело, когда Рис обернулся рыжевато-серой кошкой с кисточками на ушах. Не раньше, как ни обидно.

Не выпуская из поля зрения Лорму, чародейка с тревогой наблюдала за Хальнором. Изранен и обессилен, но это еще не самое страшное. Насколько можно судить, его сознание похоже на битую мозаику: помнит в подробностях кое-что из разговоров с Тейзургом, но забыл, что пришел к нему не для диверсии, а для помощи. Узнает тех, с кем познакомился, пока был Рисом, но если поинтересоваться, слышал ли он песни о Марнейе, которые собратья Айвара распевают на всех площадях и во всех харчевнях – можно поспорить, не поймет, о чем идет речь.

На «клинке погибели», которым он воспользовался для самоубийства, была руна Забвения, результат налицо. Его собственное проклятие не то чтобы сплелось – нерушимо сплавилось с мороком, наведенным на него Унбархом, одно держит другое. Это и есть та «пробоина в сердце», о которой говорил Мунсырех.

Хальнор шагнул вперед и повторил:

– Все отойдите подальше! Лорма, ты тоже отойди, если хочешь жить.

С его рук капала кровь. Несколько рваных ран, на глаз определила Венуста. Достали когтями и шипами. Меч он держал без прежней сноровки, а кинжал и вовсе выронил, левое запястье буквально распорото.

Вы читаете Пепел Марнейи
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×