получите еще больше. Особенно Центр интересуется анобами, советую учесть.
— Артефактами то бишь?
— Вот ведь привычка… — Академик усмехнулся. — Да не рукотворные это объекты, уж в чем, а в этом наука уже точно разобралась.
— А какие же тогда?
— Шут знает, — громыхнул басом Яковлев. — Материал у нас накопился, очень много данных, в том числе и видеосъемок, что так называемые артефакты образуются не искусственно, а от взаимодействия аномальных полей. Другой вопрос — каким образом они там образуются. Так что правильно — анобы, или аномальные образования.
— Хабар, арты, хреновины, приблуды, бижутерия, штуки, фигни. — Шелихов начал загибать пальцы. — Еще можно цацки, плюшки, навар, фиговины, дуровины… и всем, в том числе вашим «ботаникам», понятно, что именно им из Зоны приперли. Веришь, проф, я по-всякому эти ваши артефакты…
— Анобы!
— Ну, анобы обзывал, однако ни один скупщик или лаборант не переспрашивал, об чем это я. Ведь если вы до сих пор не в курсе, чё это за хреновина с разноцветными лучиками и магнитными полями, то так ли уж важно к ней верное слово подбирать?
— Это ты, братец, к сожалению, правильно подметил. — Яковлев усмехнулся. — Твоя правда, не в курсе пока наука, что за вещи нам Зона дарит, — в курсе только некоторых свойств. Но и сам подумай, как будет выглядеть доклад?
Гавриил посерьезнел, откашлялся и прошелся возле окна.
— А теперь, уважаемые коллеги, я бы хотел рассмотреть недавно открытые свойства хреновины за номером двести семнадцать. Данная приблуда при воздействии жесткого гамма-излучения испускает быстрые нейтроны, а также образует у поверхности лабораторного стенда несколько плотных нестабильных сфер сжатого пространства-времени, обладающих чрезвычайно высокой энергетикой. Опыты в связи с этим свойством хрени за номером двести семнадцать считаю нужным прекратить, иначе, уважаемые коллеги, может долбануть так, что от лабораторного комплекса не останется в прямом смысле мокрого места. Штуковину за номером двести семнадцать считаю нужным поместить в свинцовый контейнер и отправить на специализированный полигон для дистанционного изучения.
Шелихов улыбнулся, а Виктор Николаевич, кивнув, продолжил:
— По крайней мере это бы неплохо разнообразило научные доклады — я-то еще поддерживаю внимание коллег, а вот на докладах Синявского ученые могут и вздремнуть ненароком. Так что для меня эти все ваши приблуды будут называться «аномальные объекты», а ты, друг мой, хоть горшком их обзови, только приноси побольше. Если что нам и поможет, то только вот эта, как ты говоришь, «бижутерия». Завтра сходишь в подвал вот с этой бумажкой. — Яковлев размашисто подписал синий бланк и передал Семену. — Снаряжение. Не обессудь, совсем уж современными образцами не обеспечим, но все рабочее и надежное. После встретишься с Игорем — его ты и будешь сопровождать в Москву.
— Еще один момент. — Шелихов забрал бумагу. — Тут со мной один человек был, звать Матолог. Он сейчас вроде как в тюремной больнице обретаться должен… ну, вы его вытащите, если можно, и на ноги поставьте. Товарищ очень грамотный.
— Сволочь этот ваш товарищ. Дурак. — Яковлев сердито кашлянул. — Не разобравшись, что к чему, ЦУМ со своими дружками уничтожил, идиот. Теперь из-за этого дурня мы потеряли большой запас времени, ладно, хоть успели эвакуироваться.
— Так заберете?
— Уже. Лежит ваш Матолог в нашем ведомственном госпитале, ногу ему спасают «родниковым сердцем» — как раз несколько штук Конюхов из города принес, удачно, скажем так, сходил. Еще бы чуть затянули с гангреной, то даже анобом ногу бы не выправили. Говорят, регенерация идет успешно, через три месяца должен уже ходить, а что лучей нахватается от «сердца», так вашему брату не привыкать.
Шелихов вышел в коридор и на негнущихся ногах проследовал за «хмурым» в ставшую уже почти своей комнату. Там, едва прочитав инструкцию, выцарапал из пенала крошечный овальный шприц и ткнул стальной волосок иглы в сгиб локтя. Отпустило быстро — ни сонной одури, ни вялости, как от «седатина-5», Шелихов не ощутил, но средство и впрямь было весьма эффективным — в голове прояснилось, перестали дрожать руки, и привычное, холодное ощущение в груди впервые со времен Зоны куда-то ушло, уступив место миру и спокойствию. Семен перечитал инструкции к применению и состав препарата, отметив заодно ощутимый «химический» запах от шприцов-тюбиков и написанные красным шрифтом противопоказания и ограничения — их было не сказать чтоб много.
— Фигня… прорвемся, значит. — Шелихов улыбнулся, с истинным наслаждением растягиваясь на постели. — А хорошая штука — этот самый восьмой седатин… э-эх, если бы тогда, в Зоне, таким лекарством поправиться…
Через минуту Серый крепко спал без сновидений.
Утром Семена ждали инструктаж и «выдача оборудования». Собственно, все инструкции Шелихов получил в виде ролика на компьютере и флэшки с файлами. Видимо, Яковлев решил, что для бродяги с трехлетним стажем и этого будет довольно, или же, что скорее всего, в ноль не ставил такие инструкции. Уж кому-кому, а Гавриилу-то точно было понятно, чего стоят в реальной Зоне все эти выкладки, советы и предписания, — говорят, на глазах у ученого погиб целый отряд спецов, наизусть знавших всю «технику безопасности». Серый отстраненно прослушал через наушники усыпляющий бубнеж «специалиста» о том, по каким признакам на местности определяются аномальные зоны, как пользоваться детектором и как ловчее пристрелить набегающих тварей. Среди нескольких по-настоящему дельных для новичка советов попадались, мягко говоря, не особенно толковые. Шелихов решил, что ролик был составлен кабинетным специалистом, для очистки совести поспрашивавшим сталкеров и полевых научных сотрудников. Было похоже на то, что и сам инструктаж был придуман исключительно для галочки — люди, действительно знакомые с Зоной, давно поняли бесполезность подобных инструкций. Когда «кино» кончилось, в комнату заглянул казавшийся немного помятым лаборант. Спросил, нет ли каких вопросов по теме, выключил компьютер и провел Шелихова в подвал. Там его уже ждал «хмурый», который теперь выглядел куда приветливее, чем в первую встречу.
— Владислав Чернов. Можно просто Слава, хотя и Владом тоже зовут. — Чернов крепко пожал руку Семена. — Ну что, закончил с инструктажем?
— Ну, можно и так сказать. — Шелихов пожал плечами. — Ничего нового не узнал.
— И не узнаешь. По крайней мере из того кина, что ты недавно смотрел. Добавлю от себя — там не совсем та Зона, к которой ты привык. Некоторые из ваших быстро осваиваются, некоторые — сложнее, знаю трех знаменитых бродяг, что вообще не смогли в Москве даже простые маршруты для техники проложить. Сколько людей, столько и мнений — кто говорит, что там вообще фигня, как по бульвару ходить можно, для кого-то — Зона и есть Зона, а по некоторым отчетам в аду проще бывает, чем в Городе. Короче, аналитический отдел у нас буксует пока — данные противоречивые и слишком пестрые, чтобы делать какие-то выводы. От себя скажу…
Владислав ненадолго задумался, затем мотнул головой, словно решившись.
— Короче, друг, там полная хана, если быть честным. Не только мародеров куча, так еще и твари что ни день, то новые, по ночам из метро что-то такое прет, что одним видом с ума свести может, аномалии, временные воронки и прочая, пока совершенно неизученная дрянь. Что и как с этим делать — мы еще не в курсе, остается только наблюдать.
— Потому и отправляете научников, я так понимаю?
— Научников? Хм… ну и словцо. Да, потому и отправляем, чтобы хоть как-то разобраться. Да только ученых, незаменимых ученых, у нас немного. Потеря каждого — удар не только по нашему Центру, но и по вообще всем шансам победить эту заразу. Мы уже потеряли в Москве половину научного состава, причем в сопровождении очень опытных бойцов, людей, которых я подбирал лично. Людей, в которых я был уверен совершенно. Они все погибли.
Чернов надолго замолчал, на его скулах заиграли желваки, и Семену показалось, что взгляд «хмурого» сверкнул откровенной ненавистью.
— Погибли. Все. Тогда Яковлев предложил для сопровождения экспедиций находить уголовщину
