Слушая брата, я вдруг задумался о том, о чём прежде ещё никогда не думал. До встречи с Русланом мне просто не приходило в голову думать о таком. А сейчас вот пришло. Я думал о том, счастлив ли я. И знаю ли я вообще, что такое счастье. И что такое свобода. И выводы мои по этому поводу были самыми неутешительными.
Я не был счастлив. Вся моя жизнь это ложь. С самого рождения. С того момента, как нас с Русланом разлучили. В моей жизни нет ничего настоящего. Даже моё имя и то не настоящее. И фамилия. Она мне не принадлежит. У меня нет настоящих чувств и настоящей мечты. Нет любимого дела. Нет никаких талантов. Я даже не коллекционирую марки. Я никогда ничего не коллекционировал. Я никогда не писал стихи. Не вёл дневник. Меня никогда не привлекала музыка и не интересовала живопись. Я абсолютно пустой и никчёмный человек.
А потом я спросил Руслана о НЕЙ. О нашей матери. О той женщине, которая когда-то жестоко определила наши судьбы, отдав меня в семью Шереметьевых, а его просто выбросив, как ненужную вещь. Впрочем, я тоже был для неё ненужной вещью. Просто ТОГДА мне больше повезло. Тогда.
— А что о ней говорить, — равнодушно пожал плечами брат, не отрываясь от своей картины, — я предпочитаю не думать о ней. Раз мы ей были не нужны, то что теперь? Это её выбор.
— Ты её ненавидишь?
— Ненавижу? Нет, ты что. Я к ней вообще никаких чувств не испытываю. Её для меня просто не существует.
— А если бы ты её встретил, чтобы ты ей сказал? — Не унимался я.
— Не знаю. Наверное, ничего бы не сказал. У меня своя жизнь, у неё своя. Мне от неё ничего не надо. Но и ненависти я не испытываю. Раз она так поступила, значит, у неё были на то свои причины. Без причины ничего не бывает. А если она действительно виновата, то пусть её судит Бог.
И тут я понял ещё кое-что. Это было неприятно, но правда вообще редко бывает приятной. И особенно для меня. В моей жизни не было ни одной приятной правды. И вот сейчас, глядя на Руслана, я осознал ещё одну правду. Он лучше меня. Лучше во всём. Он талантлив. Он умён. Он умеет прощать. Он простил ЕЁ. Женщину, сломавшую наши жизни. А я нет. Я не умею прощать. Я глупый, злой и бездарный. Я полное ничтожество.
Потом мы с Русланом пили пиво и закусывали дешёвыми чебуреками, которые я ел первый раз в жизни. А Руслан ест их каждый день. И ему нравится. Мне тоже они понравились, и я даже про себя подумал, что это не так уж и страшно — питаться чебуреками. Главное, что бы был аппетит и хорошее настроение.
Под пиво мы с Русланом опять вспомнили детство. И снова пришли к выводу, что мистическая связь между близнецами вовсе не миф, придуманный учеными, она реально существует, и мы можем о ней поведать любому, кто в этом усомниться. А теперь конкретные факты.
Когда нам с братом было по пять лет, мы оба принесли операцию по удалёнию аппендицита. Ладно, предположим совпадение. Дальше. Когда нам с Русланом было по девять лет, я играл в футбол с ребятами во дворе, и во время этой игры я упал и сильно повредил ногу. Боль была такой сильной, что мой крик слышал, наверное, весь наш двор. Но самое удивительное — Руслан тоже испытал эту боль, при том, что он тогда вовсе не падал. Но он тоже до сих пор помнил об этой боли, которую, как оказалось, мы испытали тогда вместе. Также выяснилось, что в двенадцать лет мы с Русланом чуть не утонули. В один и тот же день и в одно и то же время. Разница была только в том, что я тогда отдыхал с родителями на Кипре и плавал в Средиземном море, а Руслан купался в пруду за городом, в котором он вырос. Но в тот момент мы оба нахлебались воды, и нас обоих вытаскивали на берег без сознания. Правда, Руслана вытащили его друзья, с которыми он обычно бегал на пруд, а меня — спасатели, дежурившие на пляже. В школе мы с братом одинаково ненавидели химию и любили литературу. Также оказалось, что в первом классе мы оба были влюблены в наших соседок по партам, но во втором классе оба поняли, что наши соседки — некрасивые и тупые девчонки, с которыми совершенно не о чем поговорить. Лучшим футболистом мира мы оба, не сговариваясь, считали француза Зидана, а болели и я, и Руслан за московский 'Локо'. Из иностранных клубов больше всего симпатизировали итальянскому 'Ювентусу', хотя в юности оба были фанатами мадридского 'Реала'… И таких подозрительных совпадений было ещё очень и очень много.
Мы с Русланом болтали до вечера. Потом я пригласил его к себе домой, но Руслан отказался. И попросил меня никому не говорить о нашей встрече. Я тогда очень огорчился и сказал:
— Ну, вот, а я так хотел познакомить тебя со своей семьёй! Даже надеялся, что ты поживёшь у меня в доме — там же столько места, а я там живу совсем один.
— Не надо, Андрей, прошу тебя. Ты правильно сказал — это ТВОЯ семья и ТВОЙ дом. А мне ничего твоего не надо. Спасибо за предложение, но я не хочу.
И я принял его условия. Надо молчать, значит буду молчать. Ради брата я готов на всё. Даже на то, чего я сам не понимал. И не хотел понимать. Но его желание для меня закон.
А потом Руслан вдруг исчез. Неожиданно, будто бы его и не было. Я поначалу даже испугался. А был ли он вообще? Или весь наш разговор был всего лишь моей фантазией? Нет, этого не может быть… Я не сумасшедший. И у меня нет галлюцинаций.
Поднимаясь со скамейки, я наклонился и увидел на асфальте листок бумаги. Я поднял его. Это был рисунок моего брата. Значит, ОН существует. Теперь у меня есть доказательства.
Домой я ехал в отличном настроении. Впервые за все последние годы своей никчемной жизни я был счастлив.
Глава 4.
Алиса. Конец 2009 — начало 2010 гг.
Итак, мы готовились к Новому Году. Отмечать праздник мы с Андреем планировали вдвоём, в нашем доме. Я, конечно, приглашала маму и тётю Любу, а Андрей — Леонида с семьёй, но все отказались. По разным причинам. Мама с тётей Любой явно не хотели нам мешать, Леонид с Анной на Новый Год улетали в Чехию, а Вадим с Машкой (да-да, у них начался серьёзный роман) решили встретить Новый Год в модном ночном клубе. А второго числа мы все вчетвером планировали лететь в Лапландию. Вот такие у нас были планы.
Но, как говорят в народе — человек предполагает, а Бог располагает. И получилось всё совсем не так, как мы хотели. Вернее, не так, как хотела я. Но обо всём по порядку.
До Нового Года у нас с Андреем всё было почти идеально. Правда, он порой задерживался на работе или подолгу стоял в пробках, а я не могла дозвониться до него, и поэтому начинала волноваться. Но потом он возвращался, и я быстро прощала его, стараясь не думать о том, что муж мог мне соврать. Как я уже и говорила — в те счастливые дни я предпочитала не думать о плохом. Старалась искать во всём только хорошее. Да и предстоящие праздники благотворно действовали на моё настроение. Перед Новом Годом люди начинают верить в чудеса… И вот наступило тридцать первое декабря.
Весь день мы с Диной занимались праздничным столом. Планы на вечер и новогоднюю ночь у нас были следующие — вечером приедут мама и тётя Люба, и мы все вместе поужинаем и проводим старый год. Потом они уедут, а мы с Андреем вдвоём будем ждать полуночи… С шампанским, свечами и прочей романтикой.
Ровно в шесть часов, как и договаривались, появились мама и тётя Люба. Их привёз наш шофёр, так как мамин 'Жигулёнок', как всегда, был в ремонте. Я велела Оксанке ставить мясо в духовку. И мы стали ждать Андрея, который должен был появиться с минуты на минуту.
— Что-то твой муж задерживается, — мама посмотрела на часы, — уже двадцать минут седьмого! А куда он, кстати, укатил?
