- А я думал, ты выбрал.
- Я выбрал, речь о том, что дальше.
- Дальше известно что. Покатаетесь по реке, ширли-мырли, что всем надо. А там уж посмотришь.
- Что-то она у меня не слишком вяжется с ширли-мырли.
- Собаки вяжутся, а люди…
- Теперь я предложу сменить тему. Китеж, про который ты говорил – имеется в виду Светлояр?
- Да, похоже.
- Там речь о том, что праведники скрывались от татар, так?
- Ну да.
- А зачем они тогда шли навстречу татарам? Это земли луговых черемисов, которые воевали на стороне Казани, причем даже и после ее падения.
- Ну, может потому мы о них ничего и не знаем больше.
- А ты знаешь, что было до Макарьевской ярмарки?
- В смысле, что было?
- Ну Волга ведь не пустовала. Более того, я у родственников, у Каравановых, в Городце видел древние вазы из дальних стран, Индии наверно, или Китая. И старые люди рассказывали, что когда-то по Волге торговли было куда больше, чем сейчас, и ходили по ней дальше.
- Видишь, торговля, денежный обмен сворачивается, и это естественно. Мы тут впереди может быть других вроде бы пока вырвавшихся вперед. У нас такой потенциал, территории, ресурсы.
- А если наоборот?
- В смысле – наоброт?
- В прямом. Если действительно взглянуть на наше общество как на муравейник, с большого расстояния, не покажется, что дела просто пошли хреново, а мы находим по всему миру этому объяснения разные, собираем их, и говорим сами себе, что это просто она такая – новая жизнь? Что если город праведников – это просто наша же страна в далеком прошлом, когда дела шли лучше, и люди это запомнили?
- Опять ты с негативизмом. Так нельзя. Знаешь как говорят про тех, кто слишком загружен этими вот «другое было время, богатыри Невы»? «Было время – и хер стоял». Да. Тема для старичья. Отдохни, давай до завтра, там я тебе сообщу что-то интересное из чего-то куда поживее, чем утопленные города древних праведников или там праведные города древних утопленников.
- Ты не понял, я не собираюсь на этом зацикливаться.
- Ты по-моему уже на этом зациклился.
- Я уверен, что есть вариант достойной жизни, на таких, как ты не скажешь, территориях. Должны быть варианты развития для людей, которые вот именно что не хотят подчиняться этому надвигающемуся «всеобщему дну».
- Идеалист. Спасители – это легенда. Веселее относись к тому, что видишь вокруг себя и больше шансов выжить. Такой мой рецепт на сегодня и, впрочем, на любой другой день.
- Удачи тебе.
- До завтра, узнаешь о своей азиятке.
Купола над великой рекой
Над Атылом висели низкие тучи. Немного к северу, куда уходила вдаль к Уральским горам великая река, сверкали молнии. Достаточно было отсчитать до пяти, чтобы услышать глухой с треском раскат грома. Ханукка, караванщик общины красного маршрута, двигался на средних размеров, новой, но довольно неказистой однодревке в сторону острова царя. Сзади остался город Хазар, с его никогда не смолкающими пристанями, по ночам освещенными масляными светильниками, большой базарной площадью, недалеко от центра которой находилась лавка караванщиков желтой дороги. С минарета мечети – единственного здания в обеих городах, да и во всей огромной державе Хазар, которое было выше, чем белая крепость царя в верхней по течению реки части острова, прозвучал призыв последователям Магомета к вечерней молитве. Ханукке нравилось идти на лодке самому, без болтливого лодочника или упертого вояки на веслах. Ровными рывками привычно направляя судно чуть выше пристани на острове, караванщик скорее по инерции думал, почему его пригласили к царскому вельможе занимавшемуся вопросами бассейна северо-западного притока Атыла. По инерции потому, что все было предельно ясно. Красный путь вел на северо-запад, а на этом направлении начались явные проблемы, обойти вниманием которые не получалось уже и у напыщенных столичных вельмож, а возможно, и самого царя. Все время почти непрерывных конфликтов на Кавказе с державой арабов северо-запад оставался тихим и прибыльным направлением. Он только усиливал мощь огромного царства, правившего десятками народов. Булгары и земли по Атылу [1] прямо к северу от него, приносящие из-за Урала отличные меха, входившие формально в область Булгар, но населенные характерным лесным народом были естественной частью державы. С запада в Атыл впадал полноводный приток, по которому шла торговля зерном и медом – маршрут по Йокке контролировался Хазарией совместно с племенами Арджа. В западной части дятловой луки Йокки, подобной Жигулям на Атыле, на правом, обрывистом берегу, располагался таможенный пост правителя Арджа, а сам он жил к юго-западу отсюда – в городе Арджань. Ханукке очень нравилось бывать в этом городе, расположенном на возвышенности. Крепкие, приземистые дома самой цивилизованной части арджан стояли на большом расстоянии друг от друга, окруженные скатами оврага – естественным валом, с большими участками, засаженными вишневыми и яблоневыми деревьями. Весною город напоминал зеленую приземистую гору, на вершине которой засело белое облако, составленное из яблоневого и вишневого цвета. В самом городе соловьев казалось ничуть не меньше, чем жителей. Соловей был священным животным этих мест и легендарным предком горожан и округи.
Когда Ханукка впервые прибыл в Арджань, он, согласно местному обычаю, поселился в доме небедного горожанина из рода Кобай, отдарившись ценным подарком – рулоном шелковой материи пурпурного цвета, которая доставлялась в Хазар караваном желтой дороги из дальней восточной земли Чин. Часть материи хозяин подарил старшей дочери, отличавшейся не только смелостью в разговорах с мужчинами, как и многие северные женщины, но и быстрым рассудком и отменным любопытством, которому позавидовал бы мальчишка-водонос с рынка Хазара, служивший, кроме всего прочего, главным поместным распространителем досужих историй. Но у девушки интерес служил не повышению собственного веса в глазах общины. Это было удивительно, особенно на севере, где суровые условия приводят к тому, что люди слишком много озабочены выживанием и совсем забывают о таких вещах, как интеллектуальная беседа, мудрость, знание. Ханукке часто казалось, что поддерживают разговоры на такие темы они скорее из вежливости и любопытства к гостю, для себя продолжая считать, что ученость – не для них, что и для него она – не средство выживания, а результат жизни в слишком комфортных условиях (караванщик, ха!) и достаточного количества времени на досужие разговоры. Аря – так звали девушку – начала с расспросов про Син – как им удается получать такую нежную и яркую ткань и закончила стройкой Абрамова города в самой верхней, северной части Дятловой луки.
Ханукка рассказывал Аре про то, что его предки пришли и поселились в поселке Семашки, на Кавказе, с юга, из Ассирии, после какого-то конфликта с одной арабской семьей по какому-то пустяковому поводу, дошедшего, однако, чуть ли не до кровной вражды. Он не очень хорошо знал восточное направление, желтую дорогу, ведущую в Син. Именно с той стороны пришел народ хазар, после многих лет скитания по пустыне, попадая в данники то к одному более сильному и влиятельному племени, то к другому. На этой же дороге торговала община радханитов, состоящая из иудеев, поселившихся в центре Азии, по преданиям, во времена Александра Великого, пополнившаяся за время господства на Западе Рима, разрушившего Великий храм и отправившего иудеев в изгнание.
Представители двух народов – хазар и евреев – встретились. Хазары очень всерьез восприняли рассказ иудеев об их сложном пути – в египетском пленении евреев и затем странствиях по пустыне они увидели отражение судьбы своего народа. Под давлением более сильных соседей с Востока хазары собирались перебираться западнее, на Кавказ. В описании пути к Земле обетованной, столкновений с
