Разумеется, это вовсе не говорит о каком-то «ничтожестве» женщин, тут я с Вейнингером при всем моем к нему уважении категорически не согласен. Но это безусловно вопрос женских приоритетов, где цель построить полноценные межполовые отношения субъективно куда более значима, чем создание гармоничных, серьезных и глубоких внутриполовых связей.
Этот день выдался прямо каким-то ресторанно-кофейным. Из «Кофе-хаус» я помчалась в «Ки-До» — на встречу с приятельницей, приехавшей из Москвы. Вообще-то Яна — из Питера, но в Москве у ее друга бизнес, и она, перебравшись к Сергею, тоже старательно изображает из себя бизнес-леди (ну вот, ведь снова съязвила!).
В японский ресторанчик Яна пригласила нескольких друзей — чтобы оптом выполнить дружеский долг. Я все еще была под впечатлением от беседы с Курпатовым, поэтому на привычные ситуации смотрела совершенно другими глазами.
Ну, скажем, я поняла, почему единственному мужчине в нашей компании было ужасно некомфортно в этом девичнике: мы все время сплетничали. И, о ком бы ни зашла речь, тут же готовы были излить порцию яда.
— Вы помните Машу? — спрашивает Яна. — Ну что значит «какую?»! У которой вот такая попа! — Яна раскидывает руки.
Муж ее приятельницы выходит покурить. А мы уже вспоминаем Марину:
— Сидит на диете, стала очень стройной и… жутко постарела. Суперстар! — вот они, наши классические комплименты.
Слушайте, а ведь если бы не двухчасовая беседа с психотерапевтом, я бы даже не заметила нашей язвительности! Все так естественно и так обычно. Я, разумеется, тоже не отставала. Когда Яна заговорила про знакомого, упомянув, что ему тридцать восемь лет, я уточнила у тридцатилетней приятельницы:
— Он — твой одноклассник?
Яна, конечно, сказала, что я — сволочь, но, по-моему, смешно получилось.
Ну а если серьезно, то, дописывая эту главу, я поймала себя на том, что, характеризуя чьи-то отношения, нередко использую странное слово «подружонка» и едкое выражение «заклятая подружка».
Но даже если без ехидства: слово «друг» звучит уважительно, в том числе когда так говорят о женщинах, а в слове «подруга» этого нет.
И еще я знаю, что женщины, которые позиционируются как умные и успешные, считают необходимым объявить, что в детстве и юности дружили с мальчиками, а не с девочками. Я дружила и с теми и с другими. Но когда однажды попала в больницу, то моя самая близкая подруга за четыре месяца пришла навестить меня всего дважды. В это время она переживала бурный роман и даже успела выйти замуж и сыграть свадьбу. Еще одна подружка заскочила меня проведать по дороге в театр, а третья — рассказать об успешной поездке за границу. А одноклассники и однокурсники торчали у меня каждый день, не позволяя мне остаться один на один с тяжелой болезнью. Мама, наблюдая этот ежедневный мужской сабантуй в моей палате, как-то осторожно поинтересовалась: «Дочь, а у тебя подружки-то есть?»
Я выкарабкалась тогда, потому что моя семья и мои друзья меня не сдали. Но сейчас, повзрослев, понимаю: дело не в том, что мужчины умеют дружить, а женщины — нет. Просто тогда я выбрала тех друзей и не тех подруг.
А сегодня часто страшно переживаю, что бываю не очень хорошим другом для дорогих мне людей — и мужского, и женского пола. Иногда мне кажется, что я требую от друзей больше, чем готова отдать сама — не из жадности или эгоизма, а просто потому, что нет времени быть настоящим (внимательным) товарищем. Я боюсь пропустить момент, когда им понадобится помощь. И очень надеюсь, что они позвонят мне со своей бедой и с радостью, даже если мы до этого не виделись вечность.
Знаете, я с большим уважением отношусь к сексологам. У психотерапевтов профессия непростая, но у сексологов, мне кажется, и вовсе — каторга. Но это на мой взгляд. У нас-то, если взять и посмотреть бегло регистрационный лист приемов, проблемы, связанные с половой функцией, во-первых, перемежаются с какими-то еще, а во-вторых, если и фигурируют, то все-таки, как правило, в связи с чем-то, а не сами по себе. Впрочем, может быть, в этом и все дело…
Если говорить в общем, то я считаю тему «секса» трагической. Столько насмотрелся преломлений ее в человеческих судьбах, что дурно. Ну в самом деле, это же просто ни в какие ворота! Хорошее занятие — приятное, приносит удовольствие, радость, не слишком затратное по времени, а такой эффект! Но почему- то вечно превращается все это у людей во что-то чрезвычайное — страдания, терзания, мучения и личностные кризисы. И ведь полжизни на эту тему в разных вариациях уходит, а оставшаяся часть и вовсе — под откос да в мусорку, просто потому что та — сексуальная — половина перед этим развалилась на части из-за внутренних противоречий.
Секс — он прямо как спрут какой-то: проникает во все везде, постоянно, неудержимо и там крутится, вертится, и нету ему покоя. Разумеется, переходя из плоскости постели в плоскость личностных и профессиональных отношений, в плоскость отношений с родителями и воспитания детей, он меняет черты и оттенки, прячется, маскируется, прикидывается ветошью. С первого взгляда и не поймешь, что это секс, и ничего больше. Теперь уж, понимаете, это вам не коитус (как должно было бы быть!), а «отсутствие личностных мотиваций» и «завышенные социальные амбиции», «быт, разрушающий семью» и «деньги», «трудный возраст» и «кризис среднего», «конфликты на работе» и «претензии начальства», наконец, вот эта «женская дружба» с ее внутриполовой конкуренцией.
В общем, одно слово — «Троя»! Из-за какого-то глупого адюльтера двадцать лет осады, тысячи смертей, страдания Пенелопы, плачущая Андромаха, старик Приам, оплакивающий сына Гектора, и, наконец, смерть бессмертного Ахилла. Все, доигрались. Ну ни в какие ворота! А ведь просто был адюльтер… «Куда плывете вы? Когда бы не Елена… Что Троя вам одна, ахейские мужи?» Да, прав был Осип Мандельштам, одна.
Троя — с войной, без войны, с конями и без коней — никому не интересна, нужно сексу — украсть Елену, и дальше покатилось… А так… и не уговаривайте!
За десять с лишним лет работы психотерапевтом я столько насмотрелся этого добра — секса, «вылезающего» из всех, без исключения, щелей человеческой жизни, кроме той, в которой ему, собственно, и следует быть, — там, где с ним нет и не может быть никаких проблем, то есть в непосредственном интимном контакте. Сколько насмотрелся всего этого безобразия и подлинной девиации (что переводится дословно как «отклонение влечения»), что не считать тему «секса» трагической я просто не имею никакой возможности.
И мне правда это искренне непонятно. Вот женщины — милые, замечательные, красивые, умные, успешные — ну чего им не дружится? Чего?! А язвительность эта? Уши в трубочку сворачиваются! А эти бесконечные обсуждения — кто, с кем, как? И так далее. Нет сил. Честное слово.
Почему не решить для себя вопрос и не закрыть эту тему раз и навсегда (ну там, в осмысленных пределах, конечно)? Это ведь можно же так сделать. Можно. И сразу жизнь вокруг нарисуется, и интересы разные появятся, и занятия, да и вообще — людей масса замечательных.
Я женат. По правде сказать, долго выбирал. Тщательно. А потом когда понял, что вот есть Лиля, что она меня любит, и по-настоящему, сильно, а вот есть я, и ее очень люблю… Ну я и закрыл для себя «вечно проблемную» тему. Был вопрос, ответ найден. Все. Чего еще даром копья ломать? В этом смысле в окружающем пространстве меня просто более ничего не интересует. У меня есть любимый человек. Есть. Любимый.
И вокруг нас двоих нет места для сексуальных упражнений сознательных или подсознательных, но зато там — в этом мире вокруг нас — есть, например, масса замечательных, интересных и талантливых людей, важных и ценных вещей, увлекательных занятий. Поверьте, мир, свободный от наших прямых и
