технологических линий. В ЦК КПСС и в Совете Министров, в министерствах были определены отделы и конкретные лица, постоянно контролирующие выполнение намеченных программ.
Руководящие работники министерств и ведущие конструкторы военной техники знакомились с производством оборудования для пищевой и легкой промышленности на всемирно известных фирмах ряда государств Запада. С целью контроля ЦК КПСС проводил всесоюзные и зональные совещания, ежегодно устраивались в Москве и в регионах страны выставки пищевого оборудования, производимого оборонщиками.
Нередко при встречах (коих у меня было много) с видными военными конструкторами последние постоянно отмечали, что производство современного оборудования для пищевой и легкой индустрии не менее сложно, чем изготовление военной техники. Для них это было целое открытие.
Словом, то была конверсия ВПК на деле. К сожалению, разрушительные антисоциалистические силы помешали осуществлению первых планов конверсии ВПК.
Затем, с захватом власти лжедемократией, все это пошло под откос, наступил крах ВПК.
А второй вопрос заключается в том, что определенные силы принялись усиленно выталкивать из сферы экономики компартию, ЦК КПСС. Как теперь видно, это был один из шагов, направленных на ограничение КПСС, а затем и на ее запрещение.
Тут требуются пояснения. В течение десятилетий многие парторганы вмешивались в оперативную производственную деятельность, дело порой доходило до мелочной опеки. И не случайно уже давно (сразу же после Отечественной войны) возник вопрос о разделении партийных и хозяйственных функций. Под этим подразумевалось прекращение оперативного вмешательства парторганов в производство. Мелочной опеки хозяйственников со стороны парткомов становилось все меньше и меньше.
Однако на определенном этапе перестройки этот очень верный подход был заметно искажен. Речь пошла о том, чтобы вообще отстранить партию от выработки экономического курса, по сути дела «располитизировать» экономику. Но это невозможно! Справедливость ленинских слов о том, что экономика — это политика в концентрированном виде, подтверждена ходом мирового развития. Во всех странах мира партии, и не только находящиеся у власти политические партии, разрабатывают экономическую стратегию. У нас же разделение хозяйственных и партийных функций было доведено до абсурда. Партии приходилось отвечать перед народом за решения Генерального секретаря Горбачева, по которым он перестал советоваться с коммунистами!
Приведу лишь один пример. Длительное время КПСС была фактически отстранена от разработки и обсуждения программы перехода страны к рынку, хотя Верховный Совет СССР в 1990 году дважды обсуждал эти проблемы. Исходя из этого, в мае 1990 года я направил записку в Политбюро ЦК с просьбой ознакомить членов ЦК, где предлагал рассмотреть меры правительства по переходу к рыночной экономике на Пленуме ЦК КПСС. В записке отмечалось, что «на Политбюро эти вопросы не обсуждались. Таким образом, политическое руководство страны оказалось в стороне от этих программ, которые волнуют все общество, затрагивают интересы каждого человека». Увы, моя записка была положена под сукно. И лишь в октябре 1990 года состоялся Пленум ЦК, на котором, что называется, задним числом рассматривался вопрос о переходе народного хозяйства к рынку. Такая судьба постигла и антикризисную программу.
Что это означает? Желание отстранить партию от выработки экономической политики, сделать ее заложницей ошибочных решений Президента?
Но природа, как известно, не терпит пустоты, а свято место пусто не бывает. Поскольку КПСС на определенном этапе была отстранена от выработки программы перехода крынку, этим делом занялись уже демократы, выдвинувшие график «500 дней», ведущий к капитализации страны. Произошло нечто очень похожее на то, что случилось в период предвыборных кампаний, когда компартии связывали руки, а ее оппонентам предоставляли полную свободу действий, — об этом я уже писал.
Почему же это произошло? Кому это было выгодно?
Не так просто обстояло дело и с «бегством» партийных органов от хозяйственных вопросов — иного слова тут и не подберешь. Нужен был переходный период для передачи всех нитей управления в руки Советов, а на местах по команде из
ЦК поступили иначе: просто отошли в сторону, бросив еще немощные Советы один на один с превеликим множеством сложных хозяйственных проблем.
Помнится, в шестидесятых годах мне довелось побывать в городе Горьком, на Сормовском заводе. Судостроительный завод в ту пору переживал реконструкцию, избавлялся от цехов дореволюционной постройки. Но как это делалось? Очень продуманно, по-своему символически: над старым строением, не трогая его, сооружали большой высокий новый корпус и лишь после завершения его крыши сносили прежнюю постройку, оказавшуюся внутри. Вот это была работа — с умом!
Аналогичный метод надо было использовать и при передаче властных функций от партийных органов к Советам.
А сколько вреда принес псевдодемократический принцип выборности хозяйственных руководителей? Ни в одной стране мира менеджеров не выбирают — только назначают! Много прекрасных руководителей было в тот период несправедливо отстранено от дел. Кончилась эта кампания тем, что в закон о соцпредприятии были внесены коррективы.
И об одном весьма важном вопросе перестройки — аграрном вопросе.
Десятилетиями страна черпала из деревни людские ресурсы, обделяя ее средствами для социального, культурного и технического развития. Так было в период индустриализации. В годы Великой Отечественной войны деревня все положила на алтарь Отечества. Да и в последующие периоды промышленное развитие СССР в значительной мере осуществлялось за счет села. Иностранные займы мы не получали. Все создавали своим трудом. Грабежом колоний и зависимых стран не занимались. Были ошибки в самой аграрной политике.
Когда в 1988 году мне было поручено заниматься вопросами аграрной политики, я попытался сделать максимум возможного, чтобы вместе с другими товарищами покончить с порочной практикой обделения деревни средствами и ресурсами и поставить крестьянина в центр продовольственной проблемы.
Берясь за продовольственную проблему, я руководствовался тем, что аграрная политика партии — это не инструкция, как пахать, сеять и коров доить. И не партии этим делом заниматься. А вот учет интересов крестьянства, всех тружеников агропромышленного комплекса, укрепление экономических отношений города и деревни во имя обеспечения страны продовольственными ресурсами — это и есть аграрная политика КПСС. Аграрный сектор экономики — это более четверти национального дохода и основных производственных фондов. Это не только сельское хозяйство, но и сельхозмашиностроение, строительство, хранение и переработка продукции, наука, переустройство села, люди, кадры. Агропром обеспечивал 70 процентов товарооборота. Словом, это был самый крупный народнохозяйственный комплекс.
Сразу же после утверждения меня в должности председателя аграрной комиссии ЦК вместе с секретарем ЦК, членом Политбюро В.П. Никоновым и заведующим аграрным отделом И.И. Скибой мы взялись за подготовку мартовского (1989 г.) Пленума ЦК. Кстати говоря, весьма знающими агромпромышленные проблемы, прошедшие многие ступени хозяйственной и партийной работы. Не то что сейчас: министр сельского хозяйства — врач по образованию и по опыту работы, министр вооруженных сил не командовал даже ротой. С докладом выступил М.С. Горбачев. Тот Пленум определил аграрную политику КПСС периода перестройки, ее цели, основные направления, принципы. Они включили в себя совершенствование экономических отношений в сельском хозяйстве, научно-технической прогресс, реконструкцию пищевой индустрии, сферы хранения продукции, социальное переустройство деревни. Крестьянин ставился в центр политики.
Накануне Пленума в течение двух дней в узком кругу партийного руководства обсуждались установки по аграрному вопросу. Шли острые дебаты, особенно по проблеме материально-технической оснащенности села. В них принимали участие Горбачев, Рыжков, Никонов, Воротников, Власов, Маслюков, Мураховский, вместе с ними и я. Споры были острые, мы, что называется, брали друг друга «за грудки». Мы исходили из того, что на один процент прироста капиталовложений в сельское хозяйство приходится 0,4–0,6 процента прироста продукции, не более. Это подтверждает отечественная и мировая практика. А нам нужно увеличить производство в деревне на 25–30 процентов. Значит, прибавка ресурсов селу должна составлять 50–60 процентов.
В 80-е годы наш крестьянин был технически вооружен примерно так же, как американский фермер 50
