Зрелище это выворачивает мой желудок наизнанку. “Что это?”
“Барбекю кролика. Прекрасный натуральный продукт”.
Я не смею открыть рот для ответа, боюсь, что меня стошнит. Вместо этого я поворачиваюсь и, спотыкаясь, иду обратно в спальню, не обращая внимания на смех, который звучит за моей спиной. Дверь в спальню настолько искорежена, что ее почти невозможно закрыть, но я втискиваю ее в дверной проем так сильно, как только я могу. Я лежу на полу, используя свою рубашку в качестве подушки, и думаю о том, как я попал сюда, как здесь оказался. Без Генри. Без Сэма. Сэм мой лучший друг, и я не могу поверить, что мы бросили его. Такой вдумчивый, преданный и поддерживающий, Сэм путешествовал и боролся вместе со мной последние несколько месяцев. Девятый уже не такой. Он безрассудный, высокомерный, эгоистичный и слишком грубый. Перед моими глазами встает картинка. Сэм, еще в Могадорианской пещере, оружие раскачивается на его плече, а дюжина Могадорианских солдат обступили его со всех сторон. Я не сумел добраться до него. Я не сумел его спасти. Я должен был боролся сильнее и бегать быстрее. Я должен был игнорировать Девятого и вернуться к Сэму. Он бы для меня поступил также. Чувство огромной своей вины парализует меня, наконец, я заснул.
Вокруг темно. Я больше не в доме в горах с Девятым. Я больше не ощущаю болезненные последствия удара синим силовым полем. Моя голова окончательно прояснилась, хотя я и не знаю, где я нахожусь, и как я сюда попал. Когда я зову на помощь, я не слышу свой голос, хотя чувствую, что мои губы шевелятся. Я ощупываю перед собой пространство, выставив вперед руки. Мои ладони вдруг начинают светиться моим светом. В начале недостаточно ярко, но быстро превращаясь в два мощных пучка света.
“Джон” хриплым шепотом произносят мое имя.
Я разворачиваю руки в разные стороны, чтобы увидеть, где я нахожусь, свет показывает мне, что вокруг меня только темная пустота. Я изменяю свое зрение. Я наклоняю свои ладони к земле таким образом, чтобы мой свет освещал бы мой путь, и начал продвигаться на голос. Хриплым шепотом повторяется мое имя снова и снова. Это молодой голос полный страха. Потом приходит другой голос, хриплый и отрывистый, лающий командный.
Голоса становятся более ясными. Это Сэм, мой потерянный друг, и Сетракус Ра, мой злейший враг. Я могу сказать, что я приблизился к Могадорианской базе. Я вижу синее силовое поле, источником такой сильной боли. По некоторым причинам, я знаю, что мне больно не будет, и я не колеблясь, прохожу через него. При этом я осознаю, что слышал не свои крики, а крики Сэма. Его пытают, голос Сэма заполняет все вокруг, я вхожу в гору и двигаться через узнаваемые туннели. Я вижу обугленные останки нашего недавнего боя, с того момента, когда я бросил шар зеленого лавы на газовые цистерны в нижней части горы, море огня до сих пор бушует снизу вверх. Я продвигаюсь через главный пещерный зал по закрученным выступам. Я ступаю на арочный каменный мост, Сэм и я совсем недавно перешли его под мантией невидимости. Я продолжаю продвигаться вперед, проходя по коридорам с ответвлениями, и все время вынужденный слушать сокрушительные вопли моего лучшего друга.
Я знаю, куда я направляюсь, где буду находиться. Постоянный уклон земной поверхности приводит меня в просторную комнату с тюремными камерами.
Они здесь. Сетракус Ра стоит в середине комнаты. Он огромный и поистине вид у него отвратительный. И тут Сэм. Он возле него подвешен внутри небольшой сферической клетки. Его особый, частный пузырь пыток. Руки Сэма растянуты высоко над головой, а его ноги, растопыренные, удерживается на месте цепями. Из ряда труб капает парующая жидкость на различные части тела Сэма. Кровь его собирается лужицей и засыхает под клеткой.
Я останавливаюсь в десяти футах от них. Сетракус Ра чувствует мое присутствие и оборачивается, три Лориенских амулета детей Авангарда, которых он убил, свисают на его массивной шее. Шрам перечерчивает его гортань и пульсирует темной энергией.
“Мы потеряли друг друга”, рычит Сетракус Ра.
Я открываю рот, но ничего не произношу. Голубые глаза Сэма обращаются в мою сторону, но я не уверен, что он видит меня.
Более горячая жидкость капает из трубы, попадая Сэму на запястья, грудь, колени и ступни. Широкий поток течет по его щеке и скатывается на шею. Видя пытки Сэма, наконец, прорезается мой голос.
“Отпусти его!” кричу я.
Взгляд Сетракус Ра твердеет. Подвески вокруг его шеи начинают светиться, а мой амулет отвечает им, хорошо все освещая. Синий драгоценный Лориенский камень становится жарким на моей кожи, а затем он внезапно воспламеняется, мое наследие охватывает меня. Я позволяю огню обволакивать мои плечи.
“Я отпущу его,” говорит он, “если ты возвратишься в гору, и станешь со мной на бой”.
Я бросаю взгляд на Сэма и вижу, что он с болью проиграл свою битву и потерял сознание, опустив подбородок на грудь.
Сетракус Ра указывает на сухое тело Сэма и говорит: “Ты должен решить. Если ты не придешь, я убью его, а потом я убью и остальных. Если ты придешь, я других оставлю в живых.
Я слышу голос , выкрикивающий мое имя и то, что я должен двигаться. Это Девятый. Я сажусь, дышу с трудом и глаза мои с хлопаньем открываются. На мне тонкий слой пота. Я смотрю сквозь дыры в порванном гипсокартоне и у меня уходит несколько секунд, чтобы прийти в себя.
“Парень! Вставай! ” Девятый кричит из-за двери. “У нас куча дел, которые мы должны сделать”!
Я встаю на колени и нашариваю рукой свой кулон на шее. Я сжимаю его так сильно, как могу, пытаясь услышать крики Сэма в своей голове. Дверь в спальню вышиблена. Девятый стоит в дверях, вытирая лицо тыльной стороной ладони. “Серьезно, брат. Мы вместе с тобой в дерме. Мы должны выбираться отсюда.
Глава 3
Воздух густой и тяжелый когда мы покидаем аэропорт в Нью-Дели. Мы идем вдоль обочины, Ларец Марины под мышкой у Крэйтона. Автомобили медленно движутся на перегруженным шоссе, гудки клаксонов и рев моторов. Четыре из нас пытаются обнаружить малейшие признаки неприятностей, даже малейший намек на то, что за нами следят. Мы достигаем перекрестка, где нас толкают со всех сторон. Женщины запихивают высокие корзины на головы и идут балансируя, мужчины с ведрами воды с коромыслами на темных своих плечах свои кричать на нас, чтобы мы уступали дорогу. Запахи, шум, физическая близость оживленной толпы вокруг давят на нас, пытаясь сокрушить нас. Но мы остаемся бдительными.
Там, на другой стороне улицы, которая выглядит простирающейся на многие километры, расположен оживленный рынок. Дети, с безделушками для продажи, толпятся вокруг нас, и мы вежливо отказываемся от предметов с резьбой по дереву и слоновой кости, от ювелирных изделий. Я поражена хаосом жизни вокруг нас, рада видеть движение жизни, казалось бы, в обычной обстановке, счастливая на данный момент от нашей войны.
“Куда мы теперь пойдем?” спрашивает Марина, повышая голос, чтобы ее услышали сквозь шум.
Крэйтон изучает толпу, переходя улицу. “Теперь, когда мы далеко от аэропорта и его видеокамер, я полагаю, мы можем найти -” Скаты такси, разметая за собой тучу грязи, останавливаются прямо перед нами, и водитель открывает пассажирские двери. “Такси”, заканчивает фразу Крэйтон.
“Пожалуйста. Куда я могу вас доставить? спрашивает водитель. Он молод и выглядит нервным, будто первый день на работе. Марина должна сделать выбор, одно из двух, либо не обращать внимание на его настроение либо оказаться в безнадежном положении при необходимости прорваться сквозь толпу, поэтому она запрыгивает на заднее сиденье машины, обрезая все пути к отступлению.
Крэйтон дает водителю адрес, усаживаясь на переднем сиденье. Элла и я запихиваемся на заднее сиденье рядом с Мариной.
Водитель кивает, и тут же давит ногой на педаль газа, откинув нас спиной назад на пластиковые потрескавшиеся сиденья. Нью-Дели за окном размывается в краски ярких цветов и мимолетные звуки. Остался в прошлом мир почтовых автомобилей, рикш, коз и коров. Мы режем углы так быстро, будто мы на
