пятого.
— Тогда я смогу разыскать вас. Кстати, рассказали ли вы миссис Лоуренс то, что и мне?
— Нет, конечно, я этого не сделала. Нельзя же портить репутацию девушки в глазах ее собственной матери. И не хочу сказать, что у Гэлли действительно плохая репутация, иначе я бы с ней не жила. Но вы знаете, что я хочу сказать, — повторила она.
Глава третья
Район Акация Корт находился на расстоянии небольшой прогулки пешком от гостиницы, на спокойной улице, где жили представители среднего класса, напротив территории школы. Возможно, район не был таким уж спокойным, когда на улицу высыпали школьники. Корт — это десять небольших оштукатуренных бунгало, расположенных по пять с каждой стороны въездного проезда, ведущего к гаражам позади коттеджей. Над входной дверью первого бунгало была прикреплена деревянная вывеска офиса, рядом красовалась картонка с надписью «Вакантных мест нет». В палисаднике росли две акации, покрытые желтыми, похожими на синель, цветочками.
Когда я вылез из машины, пересмешник снялся с одного из деревьев и спикировал прямо мне на голову. Я пристально посмотрел на него — пересмешник взмыл на телефонный провод, уселся там, раскачиваясь взад и вперед, и я услышал его смех. Но на самом-то деле смеялся красномордый человек в робе, сидевший в шезлонге под деревом. И оказалось, то был вовсе не смех, а приступ астмы. Он закашлялся, задохнулся и захрипел, кресло затрещало под его весом, а лицо налилось кровью. Когда приступ прошел, он снял с головы грязную соломенную шляпу и вытер свою лысую красную макушку платком.
— Извините меня. Этот дьявол все время откалывает такие штучки. Он — моя противовоздушная защита. Думаю, ему нужны ваши волосы, чтобы вить гнездо. Медсестер он сводит с ума.
Я зашел под сень дерева.
— Вы — мистер Райш?
— Это моя фамилия… Я посоветовал им носить шляпы, но они не слушаются. В родных местах, где я рос, в Малом Египте, дама никогда не выходила на улицу без шляпы, а у некоторых из этих девчонок шляп нет и в помине. Вы хотели меня увидеть? Свободных мест нет. — Он метнул серый большой палец в сторону таблички над дверью. — Да и вообще, я пускаю только девушек из клиники и некоторые семейные пары.
Я объяснил ему, что не ищу жилье, но это — всё, что я успел сказать.
— Могу позволить себе искать и выбирать постояльцев, — заявил он. — Мое место, может быть, и не ахти какое со стороны, но оно в отличном состоянии. В прошлом году отремонтировал все своими собственными руками, настелил новый линолеум, починил всю отопительно-водопроводную систему. И не поднял квартплату ни на один ломаный цент. Не удивительно, что народ идет ко мне. Зачем я вам понадобился? Мне ничего не надо из того, что вы продаете.
— Я ищу Гэлли Лоуренс. Вы ее помните?
— Я бы сказал: да. — Его голубые глаза прищурились и смерили меня с головы до ног. — Я еще не такой старый и засушенный сморчок, чтобы не запомнить такую красивую девушку, как она. Даже если бы у нее на спине был горб и один стеклянный глаз, я и то бы ее не забыл. Да мне и не дают возможности сделать это: всем понадобилась Гэлли, через каждые два-три дня кто-нибудь приходит и спрашивает о ней. Зачем она вам понадобилась?
— Мне нужно с ней поговорить. Чего от нее хотели другие?
— Ну, ее мать появлялась тут раза два. Можно было подумать, слушая эту наседку, что я занимаюсь торговлей белыми рабынями, а я-то лишь сдал ее дочери жилье. Затем начали названивать все ее молодые люди… Практически мне пришлось отключить телефон в начале года. Вы — один из ее молодых людей?
— Нет. — Но я был признателен за прилагательное «молодых».
— Послушайте, вы из Лос-Анджелеса, не так ли? — Глаза его все еще меня оценивали. — На вашей машине номерной знак Лос-Анджелеса. Те, другие посетители были из Лос-Анджелеса, те, что из компании китайского бильярда. Вы работаете в компании китайского бильярда?
— Только не я.
— У вас револьвер? Или, может быть, у вас опухоль под мышкой?
Пришлось объяснить ему, что я — частный детектив и разыскиваю Гэлли.
— Разве носят оружие люди, которые работают в компании китайского бильярда?
— Те посетители были вооружены, во всяком случае, тощий. Он дал мне понять, что у него есть наган. Он думал, что напугает меня. Я не сказал ему, что пользовался огнестрельным оружием еще до того, как мать швырнула его на обочину и столкнула пинком в сточную канаву. Он хотел, чтобы о нем думали, будто он один такой умелый и решительный, и я позволил ему продолжать убаюкивать себя.
— Вы сами — довольно крутой человек?
Лесть понравилась ему, и его большое красное лицо опять расплылось в улыбку. У него появилось побуждение к дальнейшему самоизлиянию.
— Я не добился бы того, что у меня есть, сидя на своем заду и ожидая, когда на деревьях вырастут наличные. Нет, сэр. Я побывал во всех сорока восьми штатах и каждый из них оросил своим трудовым потом. Во Флориде потерял целое состояние, это был последний случай, когда я позволил подставить себя.
Я с осторожностью присел на складной брезентовый шезлонг рядом с ним и предложил ему сигарету.
Он отмахнулся.
— Не для меня. Астма и больное сердце. Но вы курите… Старая наседка, должно быть, действительно беспокоится, нанимает частного сыщика и все такое.
Я начинал думать, что у нее были причины для беспокойства.
— Вы сказали, что ребята из китайского бильярда пытались напугать вас. В чем конкретная причина?
— Они думали, что я могу знать, где находится Гэлли Лоуренс. Она и ее слюнтяй, с которым уехала, какой-то латинос или итальяшка. Они сказали, его фамилия Тарантайн, и я ответил им, что это звучит как что-то, чем смазывают волосы. Тощий хотел выжать из меня еще что-то, но коротышка нашел мое сравнение забавным. Он сказал, что Тарантайн уже у него в волосах.
— Он объяснил, что имел в виду?
— Он был немногословен. Похоже, что этот Тарантайн удрал с выручкой, что-то вроде этого. Они хотели знать, оставила ли Гэлли свой новый адрес, но она его не оставила. Я посоветовал им обратиться в полицию, и это вызвало новый смех у коротышки. Тощий сказал, что они сами во всем разберутся. Вот тут- то он и показал мне наган, небольшой черный автоматический пистолет. Я сказал, может быть, тогда мне стоит связаться с полицией, и коротышка заставил его спрятать оружие.
— Кто они такие?
— Сказали, что торговцы китайскими бильярдами. А по-моему, похожи на убийц. Они не оставили визитных карточек, но я их узнаю, если увижу опять. Тот, у которого был автоматический пистолет и который слушался другого, выглядел тощим, как тростник. Когда он поворачивался боком, то не оставлял даже тени. А поглядеть спереди — у него такие узкие плечи, что пиджак висит на нем, как на пугале. У него вид каторжника или чахоточного, маленькие свиные глазки, и говорит он так, будто думает, что он — суровый парень. Отними у него наган, и я сломаю его надвое, даже в моем возрасте. А я уже в таком возрасте, что могу получать пенсию, если бы в ней нуждался.
— А вы в ней не нуждаетесь?
— Нет, не нуждаюсь, сэр. Я — продукт индивидуального предпринимательства. Другой — видно, босс, — действительно крутой мужик. Он вошел в мою контору, как будто она принадлежит ему. И только когда убедился, что ему не удастся понукать мной, он постарался перейти на более дружелюбный тон. Я
