мокрые, — это разведчику по штату положено! — бодро ответил Алесь, выжимая свою кепку. Из кепки текло что-то бурое. — По крайней мере хоть мазут деповский с себе смоем!
— А поглядите-ка, — не унимался Заслонов, — у товарища Коноплева сапоги и те блестят.
— У меня голенищ нет, нечему блестеть, — поднял ногу, обутую в солдатский ботинок, Алесь.
— А ведь и на старшего лейтенанта, поди, дождь лил. Не так ли? — обернулся Заслонов к Коноплеву.
— Точно товарищ Заслонов, кропил. Мои ребята вторую неделю под дождем мокнут, всё на ходу, нигде не приземлились окончательно. Но мокнем и как-то все не промокаем. Сами смеемся: настоящая «шестнадцатая непромокаемая дивизия…»
Все рассмеялись.
— А почему шестнадцатая? — спросил комиссар.
— Нас всего шестнадцать: пятнадцать бойцов и я, — ответил старший лейтенант.
— Ну, пойдемте, товарищ Коноплев, потолкуем чутеньки, — пригласил к себе в землянку Заслонов.
Алексеев и Лунев пошли вслед за ними.
Группа Коноплева была принята в заслоновское соединение. Коноплев к ночи привел своих молодцов в Куповатский лес.
Утром Заслонов поговорил с каждым из них.
У такого бравого командира и бойцы оказались соответствующие. Они были разных родов оружия и из разных мест: калининские, полтавские, московские, томские, ленинградские.
— Ну, располагайтесь, товарищи! — сказал Заслонов и пошел вместе с начальником штаба к себе.
К Коноплеву подошел командир заслоновской разведки — Алесь Шмель — со своим помощником Сергеем Пашковичем.
— Мы хотим попросить вас, товарищ Коноплев, побеседовать с нами. Вы разведчик старый, а мы еще мало опытные…
— Давайте! Давайте! — охотно согласился лейтенант.
Шмель привел его к шалашам разведчиков. Их тотчас же окружили партизаны.
— Ну что же сказать? Идя в разведку, прежде всего проверить оружие, снаряжение и собственные карманы, — начал Коноплев.
— Чтоб ничего не бренчало, — догадался один из разведчиков.
— Да, верно! Подходить к деревне…
— Не с концов, а с середины, — подсказал другой.
— Еще до того, как входить, — поправил Коноплев: — слушай, — лают ли собаки. Если лают, — значит, в деревне чужие люди…
— Фрицы приехали: «яйка, масло», — вполголоса, но так, что все услышали, вставил Сергей Пашкович.
Алесь недовольно покосился на товарищей.
— Но нехорошо, если уже не тявкает ни одна собачонка, — значит, нарочно всех собак заперли. Входить в деревню — тут уж правильно говорили — надо с середины, а к хате — со стороны огородов, где нет окон.
— Само собою!
— Конечно!
— Знаем! — раздались голоса.
— Входя в деревню вечером, держи винтовку или автомат как можно ниже к земле, чтоб издали не было, видно, что несешь. А войдешь в хату, не спеши закрывать дверь: а вдруг увидишь такое, что надо немедля назад. Пока нашаришь в полутьме в незнакомой хам щеколду, тебя и стукнут! Если понадобится где-либо у знакомого человека спросить дорогу, сразу не спрашивай ту, которая тебе нужна…
— Насчет этого мы уже ученые!
— Три-четыре спросишь…
— Верно!
— А вот, товарищ, скажи мне, — как надо итти по лесу, чтоб тихо было? — спросил подошедший Куприянович; не стерпело старое охотничье сердце.
— Итти мелкими шагами, — ответил Коноплев.
— Так, так. И главное, ребятки, идучи, не хватайтеся за сухой валежник и не трогайте пней. Пень часто гнилой. Тронешь его, а он и рассыплется, затрещит… А по болоту как? — хитро смотрел на лейтенанта дед.
Коноплев улыбнулся:
— В болоте надо итти с кочки на кочку.
— И по кустикам, сынок! Вот то-то! — гордо обвел всех глазами Куприянович. — Я, брат, — старый охотник, все знаю. Кабы мне годков полсотни скинуть, я бы пошел в дело…
— А если придется переходить речку или озерко, где надо, чтобы не услышали, — знаете, как итти по воде? — продолжал Коноплев.
— Э, товарищ дорогой, у нас озер и речек много! Под Лепелем тут все скрозь рыбаки, знают, как ходить по воде. Не раз с бреднем таскались. Идешь и ноги суешь по дну вот так, — показал Куприянович.
— Верно, дедушка. Как на лыжах идешь, так надо итти и по воде.
— Ну, на лыжах я, хромой, не ходок! — замотал головой Куприянович.
— Товарищи, а по компасу вы ходить умеете? — быстро спросил Коноплев, оглядывая всех.
Разведчики потупились.
— Как мышь по цимбалам, — ответил за всех Алесь.
— Зачем нам компас, если мы тут до самого Лепеля всё знаем! — сказал один из колхозников.
— А карту читать?
— Слабо ориентируемся, — признался Пашкович.
— Ну так вот, давайте и займемся компасом и картой. Это азбука разведчика, ее надо обязательно всем знать!
Куприянович не стал слушать дальше, шагнул в сторону.
— Антон Куприянович, куда же ты? — окликнул его Алесь.
— Вы молодые, учитесь. А старику зачем компас, если солнце есть? А карта — мне его карта больше голову закрутит! — махнул рукой дед и отошел от разведчиков, которые тесным кольцом окружили лейтенанта Коноплева.
XII
Слух о бесстрашном командире партизан-железнодорожников дяде Косте, который проводил в Орше, на виду у фашистов, дерзкие операции в самом депо, а теперь из лесу бьет оккупантов, катился всё дальше и дальше.
К дяде Косте потянулись одиночки и группы народных мстителей.
Заслонов собирал вокруг себя эти разобщенные силы.
Боевые дела на железнодорожных линиях шли полным ходом.
Чаще всего доставалось фашистским поездам на излюбленном, хорошо изученном заслоновцами перегоне Стайки — Богушевская. Как ни патрулировали оккупанты железную дорогу, партизаны всё-таки ухитрялись минировать ее.
И не раз летели под откос немецкие танки, орудия, автомашины, а с живой силой получалось так, как пелось в партизанской частушке:
