Днем и ночью хорошая погода (сборник)

Дорис (доброжелательно): Ну, это совсем другое дело, милочка, конечно! Если тебе это поможет, я готова сыграть даже Калигулу.

Зельда: Моя жизнь была довольно трагична… Но, надеюсь, до этого мы не дойдем. (Обращаясь к улыбающейся Лоранс.) Лоранс, вам действительно это интересно?

Лоранс: Ну конечно, Зельда. Что нам делать?

Зельда: Начнем с самого начала. Итак, в тот знаменательный день, двенадцатого апреля тысяча девятьсот семьдесят второго года, я проснулась в своей постели… Во сколько?

Дорис: В двенадцать — полпервого, думаю.

Зельда: Ну вот, поехали. Полпервого дня, я просыпаюсь. (Ложится на диван, закрывает глаза, потом открывает их.) Дорис?..

Дорис (подходя ближе): Да.

Зельда: Нет, не ты, Лоранс.

Дорис: Прости.

Дорис отступает назад. Этьену и ей явно скучно, но остальные увлечены игрой.

Лоранс (выступая вперед): Да. Доброе утро, как вам… Как ты спала, Зельда?

Зельда: Как каменная глыба. Никак не проснуться. У тебя мои капли?

Лоранс: Твои капли?

Зельда: Капли, которые ты даешь мне по утрам. Ведь Шарвен тебе поручил следить за этим: капли, таблетки, уколы…

Лоранс: Шарвен уже занимался вами?

Зельда (садясь): Да. Он был старый друг, поэтому ему и доверились. Со мной он говорил, разумеется, только про анемию: мне очень не понравилось бы, что меня считают сумасшедшей. (Снова ложится.) Ну, так на чем мы остановились? Да, мои капли.

Лоранс подходит к подносу, берет бокал, наливает в него воды и возвращается к Зельде, затем берет воображаемый пузырек и трясет им над бокалом.

Лоранс (немного смущенно): Вот, выпей, пожалуйста…

Зельда (прерывая ее): Нет, не так, не две капли, а двадцать пять, самое меньшее. У Шарвена насчет транквилизаторов была тяжелая рука. Или нет, по утрам это были стимуляторы, да? (Поворачивает голову в сторону Дорис.)

Дорис (с рассеянным видом): Что ты сказала?

Зельда: Что ты мне давала по утрам, когда я просыпалась, не амфетамины, а что?

Дорис: Но я не помню, Зельда, три года прошло…

Зельда: Ну ты же давала мне этот наркотик целых три месяца.

Дорис: Правда, не помню. Но это, конечно, были транквилизаторы.

Зельда: Ладно, но по вечерам ты давала мне снотворное кроме моих собственных таблеток, а по утрам — успокоительное! Представляю, какая я была безмятежная.

Этьен (сухо): А вот и нет, ты была вся наэлектризованная.

Зельда: Ладно-ладно, давайте дальше. (Обращается к Лоранс.) Дорис, Жан Жак не звонил? Только скажи правду.

Дорис (подсказывает Лоранс): Звонил, сказал, что придет в три.

Лоранс (ласково): Звонил, милочка, а в три часа придет сам.

Зельда: Правда? Ой, прости. Конечно, это правда, ты не стала бы развлекаться, обнадеживая меня впустую. Ты ведь такая добрая, Дорис. Даже со мной, хотя я веду себя ужасно, ты добрая, я же знаю. Ты иногда кажешься мне скупердяйкой, придирой, соглашательницей, но это все такие мелочи. (Улыбается Лоранс.) Все же у нас с тобой было прекрасное детство. Взрослая сестра-зануда, подружка, старый друг, единственная моя подруга-женщина…

Этьен: Боюсь, что твои пробуждения в ту пору не были столь лирическими, дорогая. Ты ни с кем не разговаривала.

Зельда: Знаю, но главное, что я помню, — это крепкие узы, которые нас связывали, понимаешь? Дорис навсегда останется для меня единственной в жизни прочной связью, самым близким человеком.

Дорис (с усилием): Конечно, Зельда. И для меня тоже, ты ведь знаешь.

Этьен: Ну, если так пойдет дальше, мы все тут разрыдаемся.

Зельда (с улыбкой, мягко): Да, ты прав. Ладно, беру себя в руки и встаю… Дорис, я сразу надела пижаму?

Дорис (обеспокоенно): А? Что? Пижаму? Да, сразу.

Зельда (оглядывая себя): Вот это — в половине первого дня?.. Да, и правда со мной было не все в порядке. А дальше? Какая была погода?

Дорис и Этьен (вместе): Шел дождь.

Дорис и Этьен переглядываются, оба в замешательстве.

Зельда (спокойно): Ладно, идет дождь. Я, конечно, позавтракала, опустим это, и стала ждать Жана Жака. Где — в гостиной или у себя в комнате?

Дорис: Мы ждали его в гостиной.

Зельда идет и садится на стул, Лоранс, поколебавшись, садится напротив нее.

Зельда (обращаясь к Лоранс): Какой дождь, бедняжка Дорис… Что за день для тебя. Ты оставила Тома одного? Как он? Все такой же милый? Как тебе повезло, что ты нашла себе такого Тома…

Лоранс: Но, Зельда, у вас… у тебя есть Этьен. Он тоже мог бы стать таким Томом.

Дорис (со своего места): Нет, такого я никогда не говорила.

Том (раздраженно): Тсс…

Зельда: Брак по расчету есть брак по расчету, и Этьен первый так думает, уверяю тебя.

Лоранс (увлекшись): Зельда, а если он только притворяется? Ты понимаешь, сколько он всего выносит по твоей милости? А если он несчастен? Подумай, может, он только напускает на себя этот цинизм?

Зельда: Ты правда так думаешь? Знаешь, странно, я ведь чуть не полюбила его… Помню, однажды вечером в Перигё… Почему в Перигё? Не помню, но мы были в Перигё, я и Альдо, ну, ты знаешь, этот итальянец…

Лоранс в неведении качает головой.

Так вот, однажды вечером в Перигё мы с Альдо должны были сесть на поезд, и Этьен, как благородный принц, отвез нас на вокзал в моем «феррари». На вокзале в Перигё лил дождь. Я до сих пор чувствую запах этого вокзала… Я встала у окна купе. Этьен на перроне смотрел, как мы отъезжаем. Он слегка улыбался, а дождь — дождь? — оставлял на его лице странные следы. Он махал рукой, вот так, и, не отрываясь, смотрел на меня через стекло. В тот вечер, сейчас просто невероятно такое говорить, в тот вечер я чуть не выбежала из вагона, не соскочила на перрон и не бросилась в его объятия. Я чуть не